Зеленый король - Поль-Лу Сулицер (2017)

— Его брат — водитель грузовика, и мы часто ездили вместе от Мемфиса, штата Теннесси, до Нью-Йорка. Можно называть тебя Зби? Я не знаю твоего имени.

Зби произнес свое имя, свою настоящую фамилию, которая много лет назад просто сводила с ума чиновников иммиграционной службы. Брови длинного удивленно поднялись, и он, улыбнувшись, спросил:

— Ну и как все это пишется?

— Так же, как произносится, — ответил Зби. — Послушай меня, малыш. — Он помолчал несколько секунд, пока не прошла давящая боль в груди. Затем снова открыл глаза: — Надеюсь, что Гошняк не ошибся в тебе. Мне хотелось бы вновь заполучить свой киоск после выхода из больницы…

Он долго в упор смотрел в ясные серые глаза, а затем повернул голову в сторону, якобы для того, чтобы обслужить одну даму, которая хотела получить свой номер «Ныо-Йоркер».

— Хорошо, — сказал он. — Отлично, Реб.

Несмотря на распухшие губы, вспухшую щеку, разбитые зубы, он улыбался, но не молодой покупательнице, которая, кстати, отошла от прилавка, и не этому длинному, а как бы себе самому. По правде говоря, он сдался, сдался быстро из-за своей усталости (вероятно, всю ночь глаз не сомкнул), от усиливающихся болей и нервного напряжения — последствия той чудовищной взбучки, которую получил. Пальцы его коснулись левой руки, потом груди. Длинный сказал своим размеренным, спокойным голосом:

— У тебя разбита рука, им придется наложить тебе гипс. У тебя наверняка сломаны ребра спереди и помяты сзади. Перебита кость на скуле. Я уж не говорю о зубах. Тебе надо бы немедленно отправляться в больницу.

— Чтобы у меня отняли мое место?

Но протест Зби был лишь последней вспышкой. Он заскрипел зубами, чувствуя, вероятно, что сейчас потеряет сознание.

— Я отвезу тебя в больницу, — издалека донесся голос длинного.

— И оставить киоск без присмотра?

— Сын Гошняка побудет здесь, пока я отвезу тебя и вернусь. Давай, поехали.

— Эти жалкие сволочи, которые разбили мне морду, вернутся завтра или в ближайшие дни. Они мне обещали.

— Я этим тоже займусь, — ответил длинный на весьма изысканном, прямо-таки академическом английском. — Приложу к этому все силы…

Спустя ровно тридцать два года, в начале весны 1982 года, Дэвид Сеттиньяз запросил у своей информационной службы полный список всех компаний и предприятий во всех сферах бизнеса — какова бы ни была форма организации, — которые принадлежали Королю: тех, коих единоличным владельцем он был, и тех, где ему принадлежал пятьдесят один процент контрольного пакета акций. Была пущена в дело ЭВМ, и через много часов работы она выдала наконец захватывающий дух перечень. Этот список на ленте был не меньше шести километров в длину. В нем были точно перечислены тысяча шестьсот восемьдесят семь компаний.

Среди многих сотен мужчин и женщин, чьими услугами в разное время пользовался Король в качестве доверенных лиц — поручителей или же подставных лиц, — внимание Сеттиньяза, в частности, привлекла одна фамилия, упомянутая ЭВМ раз десять — пятнадцать в период 1950 — 1960 годов.

Прежде всего потому, что эта фамилия показалась ему совсем неизвестной.

К тому же сама она отличалась некоторой экстравагантностью.

Она писалась таким образом: ЗБИНВ СЦБЛЗУСК. Ее, конечно, не мог выговорить нормальный человек, она казалась каким-то розыгрышем. Он навел справки у одного переводчика из ООН, и тот ему сообщил что первые буквы имени должны означать Збигнев, а фамилия, вероятно, правильно читается как Цыбульский.

— Остается доллар и восемьдесят три цента.

Длинный положил монеты на кровать Зби.

— А доллар я взял себе, как договаривались.