Темные тайны - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2013)

Вернувшись на место, Харальдссон зашел в их собственный архив. Он знал, что ищет. И действительно, два изнасилования, полностью совпадающие с методом Акселя Юханссона. Оба произошли после появления Акселя в городе.

Значит, остался только Хельсингборг.

Теперь Харальдссон представлял себе картину. Видел ее, но все же хотел соединить последние точки. Они с Пенни однажды были в Хельсингборге. В начале 1990-х. До строительства моста. Отпуск в Сконе[15] с заездом в Данию на одном из паромов, которые в то время курсировали между странами. Харальдссон помнил, что дорога занимала всего десять минут. Другой город, другая страна, и всего в десяти минутах. Он нашел номер полиции Хельсингёра. Объяснил свое дело, его переключили, снабдили новыми номерами, потом он снова звонил, его переключали, неправильно понимали, опять переключали, но в конце концов соединили с женщиной по имени Шарлот, которая могла ему помочь. Датский язык Харальдссона оставлял желать лучшего, и после нескольких минут переспрашиваний и повторов они дружно перешли на английский.

Он знал время.

Знал способ действия.

Это не должно было занять много времени.

И действительно не заняло. За нужный период в полиции Хельсингёра имелось два нераскрытых дела об изнасиловании с нападением. Харальдссон едва удержался от победного жеста. Дело оказалось международным.

И оно раскрыто.

Теперь остается только найти Акселя Юханссона. Но сперва надо сообщить Хансер.

— Как дела с ногой? — спросила Хансер, почти не отрывая глаз от работы на письменном столе, когда Харальдссон, постучавшись, открыл дверь и вошел к ней в кабинет.

— Спасибо, хорошо.

Харальдссон не намеревался играть по ее правилам. Не собирался давать себя провоцировать или унижать. Он мог позволить ей сохранять перевес в течение еще нескольких секунд. Скоро ей придется признать, что, несмотря на маленький промах, он все-таки отличный полицейский. Гораздо лучше, чем она когда-нибудь была или станет.

— Ты сказала, чтобы я не смел приближаться к расследованию дела Рогера Эрикссона.

— Именно. Надеюсь, ты так и поступаешь.

— В каком-то смысле да. — Харальдссон взвешивал каждое слово. Ему хотелось растянуть это мгновение, не раскрывать всего сразу. Хотелось видеть каждый шаг Хансер на пути от неприязненного недоверия к невольному восхищению.

— Я присмотрелся поближе к Акселю Юханссону.

Хансер не реагировала, продолжала интересоваться исключительно лежащими перед ней бумагами. Харальдссон приблизился к ней на шаг. Понизил голос.

Выразительнее.

Интереснее.

— У меня возникло ощущение, что он в чем-то замешан. В чем-то ином, нежели привязка к Рогеру. Ощущение… Если хочешь, можешь назвать это интуицией.

— Хм.

Она изображала полное отсутствие интереса. Может, еще с минуту она продержится, но довольно скоро ей придется отреагировать.

— Я оказался прав. Он насильник. Серийный насильник.

Хансер подняла скучающий взгляд:

— Неужели?

Она ему не верит. Не хочет верить. Скоро у нее не останется выбора. Харальдссон сделал последние несколько шагов к ее письменному столу и положил перед ней краткий отчет о сегодняшней работе. Города, временные параметры, переезды, жертвы.

— Я обнаружил связь, указывающую на то, что за последние двенадцать лет он совершил изнасилования в Умео, Соллефтео, Иевле, Хельсингборге и здесь, в Вестеросе.

Хансер бросила взгляд на список и впервые сосредоточила внимание на Харальдссоне.

— Ты надо мной издеваешься?

— Что? Нет, конечно, требуется анализ ДНК, но я знаю, что прав.

— Все отделение знает, что ты прав.

— Что? Как это? Я пока не знаю, где он, но…

— Зато я знаю, — перебила его Хансер.

Харальдссон был обескуражен. Разговор принял оборот, на который он никак не рассчитывал. Что она, собственно, хочет сказать?

— Знаешь?