Сиятельный - Павел Корнев (2015)

За ночь труп неведомым образом превратился в настоящую мумию; лохмотья кожи туго обтянули выпирающие скулы, глаза ввалились, под узкими полосками серых губ желтели редкие зубы.

– Не год, гораздо дольше, – решил Бастиан Моран. – Это слуга, живой покойник.

– Вам уже доводилось сталкиваться с подобными случаями? – озадачился глава сыскной полиции.

– Доводилось, – подтвердил старший инспектор. – Морис, думаю, в дальнейшем твоем присутствии здесь больше нет нужды. Мы забираем дело.

– Брось, Бастиан! – неожиданно резко ответил Ле Брен. – Я не претендую на это расследование, но должен быть в курсе случившегося. В конце концов, в нем замешан мой подчиненный!

Старший инспектор Моран только плечами пожал.

– Как скажешь, Морис, – улыбнулся он и повернулся ко мне. – Рассказывайте, констебль.

– Тень… – начал я, но Бастиан Моран тотчас меня перебил.

– С самого начала! – потребовал он.

Пришлось во всех потребностях рассказать о пропавшем перстне, подозрениях в отношении подруги поэта, слежке за ней и схватке в гостиной.

Как ни удивительно, не перебили меня ни разу.

– Вы точно видели тень? – спросил Бастиан Моран, когда доклад подошел к концу.

– Как вас, – подтвердил я.

Тогда старший инспектор разрешил накрыть покойника простыней и велел мне сдать табельное оружие. Я вытащил из кобуры «Рот-Штейр», внутри которого перекатывались детали ударно-спускового механизма, и протянул его сыщику.

Бастиан Моран отпустил подчиненного и спросил:

– Что было дальше?

– Дальше я проверил подвал.

– Ведите.

Я прошел к лестнице и замялся, не решаясь спускаться по шатким ступенькам в полнейшей темноте. Да и вообще идти в подвал не было ни малейшего желания. Но тут один из констеблей притащил увесистый электрический фонарь и пришлось лезть в люк.

Свечи в подвале давно прогорели и блестели в свете фонаря желтоватыми лужицами воска; луч скользнул по засыпному полу и высветил покойницу, неприглядную и пугающую.

Тела как такового не осталось; ссохшаяся плоть кое-как облепляла костяк и череп с пучком черных волос. Грудная клетка белела обломками ребер; должно быть, их повредили, когда доставали пули.

– Стреляли из «Цербера»? – спросил старший инспектор. – Криминалисты обнаружили три пули десятого калибра с алюминиевой оболочкой.

– Из «Цербера», – подтвердил я. – Сдать?

– Смысл? – фыркнул Морис Ле Брен. – Нарезов все равно нет.

– Первый раз выстрелил из «Рот-Штейра», – припомнил я, – но она просто рассмеялась и вытащила пулю из раны. Пуля должна быть где-то здесь.

– Невосприимчивость к меди, – задумчиво протянул Бастиан Моран и вдруг резко обернулся: – Что вы здесь видите, констебль? Что это за место?

Я огляделся по сторонам.

– Что вижу? – повторил, глядя на залитый воском туалетный столик. – Вижу охотничьи трофеи. Много трофеев, их собирали не один год.

– Ну и фантазия у вас, – пробурчал Морис Ле Брен и спросил: – Бастиан, что это за тварь?

Старший инспектор промолчал, тогда ответил я:

– Она считала себя музой.

– Настоящей музой? – опешил глава сыскной полиции. – Греческой?

– Именно.

– Больная стерва, – поежился Ле Брен.

А вот Бастиан Моран с выводами спешить не стал. Полагаю, ему было прекрасно известно, что малефики умирают точно так же, как обычные люди. Они не достают пуль из простреленной груди и не смеются при этом вам в лицо.

– Что влекло ее к этим людям? – спросил старший инспектор Моран и попытался взять дирижерскую палочку с края стола, но та застыла в воске. – Что их всех объединяло, констебль? Как думаете?

– Все они были талантливыми, – предположил я, помолчал и добавил: – А еще сиятельными…

Бастиан Моран посмотрел на меня и его губы изогнулись в непонятной ухмылке.

– Сиятельными! – язвительно произнес он. – Что ж, чего-то в этом роде и стоило ожидать. Проклятие крови падших – бич нашего времени!