Шарко - Франк Тилье (2019)

– Неизвестно. Но давайте вспомним эту фреску, нарисованную на втором этаже. Два дьявола, которые тащат своих жертв третьему, прожорливому, в глубине. Маленькие фигурки, исчезающие в его пасти. Если хорошенько подумать, в этой картине все сказано.

Маньен уже возился с новой сигаретой. Он засунул ее в рот, не прикурив, потом написал «Мев Дюрюэль» на новой строчке:

– Пока ты в боевой форме, Шарко, просвети нас на ее счет.

– У Мев Дюрюэль параноидальная шизофрения, причем очень сильная, ее преследуют галлюцинации, в основе которых кровь. Есть вероятность, что более пятидесяти лет назад ее нашел в джунглях, а потом привез во Францию один специалист по паукам. Предположительно она родом из Папуа – Новой Гвинеи. После смерти приемного отца помещена в психиатрическую клинику в Виль-д’Аврэ. С нашим делом ее связывают три пункта. Во-первых, ее имя. Во-вторых, картины. И в третьих, кровь. Очевидный и неоспоримый факт: vampyres знают ее и сделали все возможное, чтобы уничтожить любую связь между ней и Куломом, украв картины, которыми он владел. Другими словами, они не желали, чтобы наше следствие вышло на нее, они хотели, чтобы она так и оставалась в изоляции, запертая в своей лечебнице, несомненно потому, что она знает тайну крови.

Маньен записывал наиболее существенные данные:

– И сдается мне, нет ни малейшего представления, что это за тайна?

Он вгляделся каждому в лицо. Робийяр снова пожевывал свой леденец и только покачал головой.

– А из нее можно вытянуть эту информацию?

– Учитывая ее состояние, довольно трудно. Можно расспросить персонал, попробовать получить медицинскую карту, но и это будет сложно, как всегда с такого рода заведениями.

– Посмотрю, что можно сделать, – буркнул Маньен. – Ладно… Отдельная проблема – история с несчастными случаями. Давай, Энебель. Ясно и емко.

– Все начинается с фотографии, найденной в мусорной корзине Вилли Кулома. Она приводит к списку из трех трагедий, фигурирующих в хронике происшествий: авария автобуса в Арьеже, отрезанная рука на фабрике в Сен-Маритим, черепица, упавшая на голову в Сомме. Вследствие этих совершенно случайных событий жертвы несколько месяцев спустя начали терять чувство опасности и, соответственно, чувство страха, что толкнуло их на безрассудные поступки. Первый порезал себе ладонь, находясь в аквариуме с акулами в… – она сверилась со своим блокнотом, – марте две тысячи пятнадцатого. Второй упал со скалы в ноябре две тысячи четырнадцатого, и третья оказалась в инвалидном кресле, проехав на автостраде по встречной в июне две тысячи четырнадцатого.

– Дай мне хоть время записать.

Маньен так быстро, как только мог, вносил нужную информацию. Места, даты, имена…

– Сегодня я съездила повидаться с той женщиной. Она направила меня к специалисту по страху, который заинтересовался ее случаем. Завтра я съезжу в университет Кюри, чтобы…

Личный мобильник Шарко зазвонил. Он посмотрел на высветившийся номер и нахмурился: он такого не знал. Извинившись, он отошел в сторону и ответил на вызов.

Вопль вонзился в его барабанные перепонки. Крик женщины, орущей изо всех сил. Такой оглушительный, что коллеги услышали и взглянули в его сторону.

Он включил громкую связь. На другом конце – пронзительные мольбы, слезное хлюпанье, звуки страдания в его чистом виде. Люси прижала обе ладони ко рту, ее коллеги, в том числе Маньен, застыли неподвижно.

– Это она, – выдохнул Николя. – Это Мелани Мейер. Они ее взяли.

Наверно, ей удалось включить свой мобильник в надежде на помощь. У Николя первого сработал рефлекс полицейского: он включил запись на собственном телефоне. Робийяр спешно дозванивался до коллеги, который занимался отслеживанием мобильников. Шарко держал аппарат кончиками пальцев с ощущением, что на том конце линии испускает дух животное, – такая мука билась в криках молодой женщины. Они различили также звуки сосания, рычание. Кто-то был с ней. Какой-то зверь.