След лисицы на камнях - Елена Михалкова (2018)

Что-то важное все время ускользало из фокуса его внимания, как те стекловидные червячки, что плавают перед глазами, если сильно устанешь, но оказываются всякий раз в стороне, едва соберешься рассмотреть их как следует.

Он перевел взгляд в окно. Воображение дорисовало фигуру охотника, выходившего из леса.

И тут он вспомнил.

– Возняк звал Веру!

– Что? – поднял голову Макар.

– Возняк, когда подходил к избушке, звал Веру. Помнишь? Обещал, что не тронет ее. Елки-палки! Это что же получается?

– М-да, – сказал, помолчав, Илюшин. – Получается, что Григорий ее не убивал.

* * *

В тереме было тепло и чисто, путался под ногами кот Арсений с хвостом, лихо закинутым на спину и имевшим несомненное сходство со страусиным пером на шляпе, трещали поленья в печке и пахло чем-то воодушевляющим, вроде пирогов с грибами. Бабкин принюхался: действительно, грибы.

– Вернулись! – встал им навстречу Красильщиков. – Ого! А что у тебя с лицом?

Бабкин отмахнулся. Мысли о еде вытеснили воспоминания о недавней драке.

– Вы пирогов напекли, – неопределенно-уважительно сказал Илюшин.

Красильщиков покраснел.

– Это Татьяна заходила. Она иногда… В общем, бывает…

Илюшин с Бабкиным продолжали смотреть на него, и Андрей поторопился сменить тему:

– А что с вашей поездкой? Нашли лагерь и избушку?

– Нашли. И в лагере тоже побывали.

Илюшин сказал правду: придя в себя после встречи с Возняком, добрались и до лагеря, благо идти оставалось всего три километра. Прогулка обоим пошла на пользу. Сам же лагерь оказался местом не таинственным, как ожидал Макар, а скучным, больше всего похожим на помойку, куда сваливают картофельные очистки и рыбьи кости. Домики были разграблены и пусты, в корпусах гулял ветер. Уныло и холодно.

– А зачем они вам понадобились? – не удержался Красильщиков.

Илюшин оценил его терпение. Хозяин терема, куда бы они ни собирались, вопросов не задавал, кроме одного-единственного: что им понадобится взять с собой. Хотя не мог не терзаться, ожидая результатов расследования.

И вот рискнул проявить любопытство.

– Мы подозревали, что там может скрываться Вера Бакшаева. – Илюшин сел напротив него.

– Веру Бакшаеву я убил, – со спокойствием, доведенным до автоматизма, возразил Красильщиков.

– Нет, Андрей Михайлович. Вы ее убивали, но не убили.

И Макар рассказал, что на самом деле случилось в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое августа.

Красильщиков, слушая его, ни разу не изменился в лице, и лишь тогда, когда Макар дошел до возвращения Веры к жизни, протянул к нему по столу большую красную ладонь, как если бы собирался что-то взять и на полпути передумал. Это чрезвычайное спокойствие чем дальше, тем больше казалось Илюшину ненормальным. Наконец он замолчал. Красильщиков смотрел на него, и лицо его по-прежнему было лишено выражения, как у спящего без снов. Единственное изменение заключалось в том, что он заметно побледнел.

– Михалыч, – позвал Бабкин. – Все в порядке?

Илюшин встал и отошел в сторону. Взгляд Красильщикова, прикованный к нему, не метнулся следом, а так и остался, словно завис, устремленный в пустое пространство.

– Лови, – быстро сказал Илюшин.

В следующую секунду Бабкин подскочил к хозяину, и крайне своевременно: не меняя позы, не дернувшись и не застонав, Красильщиков повалился всем корпусом, точно срубленное дерево, и рухнул бы на пол, если бы не Сергей.

– Тяжелый, – прокряхтел Бабкин. – Не стой столбом! Помоги!

Вместе они перетащили несчастного Красильщикова на диван.

– Надеюсь, не помер, – проворчал Бабкин.

– Не переживай: он почти весь гонорар нам уже перечислил.

– Гнида ты циничная, – сказал Сергей с удовлетворением человека, не обманувшегося в своих ожиданиях.

Красильщиков дернулся и открыл глаза.

– Лежите, Андрей Михайлович. – Илюшин сел рядом. – Мой друг сейчас вам лекарство принесет.