Рыцарь нашего времени - Елена Михалкова (2008)

– Нет, друг мой, она этого вовсе не говорила. Это мы так услышали – а мы услышали потому, что она и сама так думала. Силотский и здесь все точно рассчитал. Она показала снимок Крапивину, и тот, в полной уверенности, что его обвиняют в измене, не смог ничего ответить. Он действительно считал себя виноватым – но виноватым, конечно же, не в смерти Коли, а в том, что переспал с Томшей. А Полина решила, что ему нечего сказать, потому что Ланселот не соврал. Дмитрий Арсеньевич и здесь блестяще сыграл свою роль перед подходящим зрителем. Чего стоит одна игра в благородство со старым Чешкиным: якобы он не хочет оправдываться перед ним, потому что и в самом деле виновен в смерти его внука. Разумеется, Владислав Захарович – не Полина, с ним не прошло бы предложение молча показать Крапивину фотографию Томши и посмотреть на его реакцию. Оно и с Полиной-то могло не пройти, но здесь Силотскому повезло: влюбленные додумывают больше, чем говорят, и Полина так и не задала вопроса «Зачем ты придумал оставить Колю одного?» Они с Крапивиным разговаривали каждый о своем: она спрашивала, как он мог пойти на такое, имея в виду смерть своего брата, а он отвечал о своей любовной связи с Томшей, мучаясь от стыда перед девушкой, в которую был влюблен.

– И, значит, затем, когда он пришел просить у нее прощения...

– Он просил простить его за то, что считал изменой, – подтвердил Макар, вспомнив исчерпывающий, долгий рассказ Крапивина. – Полина ответила, что не сможет простить ему убийство, – и снова она имела в виду одно, а он другое: она вспомнила самоубийство брата, а Денис к этому моменту почти проникся уверенностью, что именно он убил Силотского, но это стерлось из его памяти, потому что он сумасшедший.

– Подожди, Макар! – перебила Маша. – А если бы Полина все-таки задала вопрос открыто, и Крапивин стал отрицать, что придумал оставить ее брата одного, чтобы доказать, что он здоров?

– Вот на этот случай Силотский и заплатил Томше. Слово Крапивина против слова Марии Сергеевны... Неизвестно, кому поверила бы Полина, но крови бы он попортил Денису Ивановичу немало. А Томша оказалась хорошей сообщницей, потому что сильно невзлюбила Крапивина – по понятным причинам.

При встрече Мария Сергеевна забросила нам и свой собственный крючок – фразу о том, что Крапивин всегда оказывался в белом, что бы ни происходило. Я спросил ее, что это значит, но она отказалась дать объяснения, надеясь, что этим только разожжет наше любопытство. В какой-то степени так и случилось, но... Но мы знали о Крапивине со слов Полины Чешкиной, Ланселота и Швейцарца, о нем рассказывала Ольга Силотская – и ни один из них не упомянул ничего, за что можно было бы уцепиться. Это могло означать, что никто из них не осведомлен о какой-то нечистой истории, случившейся в прошлом (что казалось мне довольно сомнительным), или же Томша врала.

Я говорил с Крапивиным на кладбище, и он показался мне нездоровым человеком. Он и был нездоровым: при встречах с ним Ольга подкладывала ему в пищу наркотик, который вызывал у него нетипичную реакцию. Мы только вчера вечером узнали, что в подростковом возрасте все трое – Швейцарец, Крапивин и Ланселот – с подачи последнего попробовали ЛСД, и Денис оказался единственным, не ощутившим ни эйфории, ни просветленности сознания. Наоборот: у него начались галлюцинации, он впал в тревожно-депрессивное состояние, и больше никогда не пробовал наркотиков, помня о том опыте. Димка и Сенька посмеивались над ним, затем об этом случае забыли. Но Ланселот вспомнил и в нужный момент сумел использовать это в своих целях.