За руку с ветром - Анна Джейн (2015)

– Смерчик, Денис, – сказала она ласково, и никто не знал, как тяжело ей давался такой тон. – Ты справишься, ты нас увезешь. Я в тебя верю. Ты ведь везунчик. Да?

И Дэн отчетливо и ясно вдруг осознал – он должен спасти Машу. Иначе он просто не сможет жить сам.

* * *

Дионисия в полном одиночестве находилась в своих покоях, вернее в своей золотой клетке. Лицо ее было опухшим от слез, глаза покраснели, на щеке был след от удара – ненавистный муж несколько раз ударил ее, а потом вдруг прижал к себе, ласково гладя и шепча на ухо, что она – только его и никто не посмеет разлучить их.

«Ты моя, – говорил он в каком-то исступлении, пытаясь целовать рыдающую от ужаса потери жену. – Ты только моя. Ты будешь делать то, что я тебе говорю. Ты будешь жить так, как я тебе скажу, моя богиня».

– Я буду жить так, как я хочу, – прошептала Дионисия вдруг, вспоминая омерзительные ласки ойкиста. – Или не буду жить.

Филимон ушел, и ей хотелось уйти следом за ним, более того, она уже приняла решение. Жить без него – мука. Знать, что любимый умер из-за нее, – мука двойная. А ведь он был бы жив, не влюбись она в него, не пойди против закона, откажись она от своих чувств. Но нет, тогда она думала, что любовь важнее жизни, а теперь, когда любви нет, и жизни нет. Ее положение, ее семья, ее муж, она сама – все они убийцы Филимона, чистого помыслами молодого мужчины с самыми теплыми губами и ласковыми руками. Для них он всего лишь раб, и его жизнь ничего не стоит, а для нее его жизнь важнее своей. И жить, когда его больше нет, она больше не сможет. Но спасибо человеку по прозвищу Элафеболион из Фанагории, он продал ей путь в царство мертвых. «Принявший уснет, и дыхание его остановится во сне, – говорил он. – Я сам сделал этот порошок. А рецепт узнал в храме Афродиты-Урании».

Когда Дионисия покупала его, она и не знала, как скоро пригодится ей снадобье. Филимон не сможет вернуться из подземного царства, но она сможет его там найти.

Дионисия решительно поднялась и, вытащив из тайника мешочек с порошком, высыпала его в кубок, который тут же и осушила.

Ее нашли через несколько часов, на полу и с полуулыбкой на белом лице. Ойкист упал рядом с ней на колени и рычал, тряся за плечи, кричал, чтобы она вставала, звал лекарей, но тщетно – эта полуулыбка была прощальной. А вскоре пришла и его пора, и лазурное море приняло его в свои ласковые объятия.

* * *

Смерч гнал изо всех сил, вцепившись в руль обеими руками. Почему-то в его голове вдруг укоренилась мысль, что однажды он уже допустил потерю. Возможно, он связывал это засасывающее в пустоту чувство с Инной, но примостившаяся на багажнике госпожа Ревность только головой качала – она знала правильный ответ.

«Я должен спасти ее любыми способами», – подумал парень, сжимая зубы. Ощущение неизбежности потери накрыло его с головой – как одеялом из плотной ткани, что не пропускало воздух, и теперь медленно душило.

Потерять Машу ему было нереально страшно. И он точно знал – если это случиться, жить он не сможет. Нет, об этом Дэн не думал, его голову занимали совершенно другие мысли – как, как их спасти? – но он интуитивно знал это. Ведь он чувствовал себя виноватым. Если бы он не разворошил этот улей с наркотиками, не рассказал бы деду обо всем, не заставил вмешаться Машкиного отца, эти два урода, что гонятся за ними, до сих пор были бы за решеткой, и Бурундучку ничего бы не угрожало. Смерч на секунду обернулся на Машу, и они встретились взглядами.

– Я с тобой, – твердо сказала она, ее голос вдруг изменился и на мгновение стал веселым и жизнерадостным, как и всегда. – Все будет хорошо, Смерчик, мы надерем им задницу! Нам еще договор подписывать новый, гони! Сделай этих придурков!

И парень улыбнулся ей – едва заметно, но не вымученно, а нежно.