Принцесса на одну ночь - Ольга Иконникова (2020)

Я узнала рецепт зелья приворотного (для которого требовались корни мандрагоры, лепестки роз и хорошее вино), зелья правды (волос единорога и молоко черного грифона), зелья восстановительного (одуванчик, молоко единорога и березовая кора) и еще многих других зелий. В состав большинства из них входили ингредиенты, о которых я не имела ни малейшего представления. Но самое главное — нужного мне снадобья среди них не было.

Я вернулась в малый дворец усталой и разочарованной. Даже Ана прониклась ко мне сочувствием:

— Ты утомилась, бедняжка! А мне так много нужно тебе рассказать! Его высочество такой галантный кавалер и интересный собеседник! Ах, я могу думать только о нём!

Это было заметно. За ужином сестра говорила только о принце. Она продолжила бы эту беседу и после выхода из-за стола, но этому помешало письмо, которое нам принесли от главного королевского судьи. Письмо, в котором было разрешение на посещение содержавшегося в тюрьме Антуана.

— Марго, но ты же не собираешься навещать его, правда? — Ана смотрела на меня как на сумасшедшую. — Он — государственный преступник. Нас с ним ничто не должно связывать. Если его величество узнает…

Находившаяся в комнате Элоиза всхлипнула, и я поторопилась возразить:

— Во-первых, нас с Антуаном связывает близкое родство — надеюсь, ты не забыла об этом? А во-вторых, его величество лично подписал это разрешение. Граф Гальяно обо всём ему доложил.

— Но это безумие! — продолжала убеждать меня Ана. — Даже если его величество дал тебе это разрешение, я уверена, он вовсе не хочет, чтобы ты им воспользовалась. Прояви же благоразумие, Марго!

Признаться, если бы речь шла только об Антуане, я прислушалась бы к словам сестры. Но я не могла обмануть надежды Лиз — та с каждым днем всё больше и больше погружалась в уныние, и если что и могло подбодрить ее, то только встреча с д'Эрве.

Поэтому на следующее утро мы с Элоизой, надев самые простые платья и прикрыв лица вуалями, отправились в карете графа в столичную тюрьму. Я не знала, сколько подобных заведений было в Мериде, но не сомневалась, что столь опасных государственных преступников содержат в самом надежном из них.

Карета привезла нас к мрачному зданию, обнесенному высокой стеной. Начальник караула проверил наше разрешение и молча кивнул, давая сигнал открыть ворота.

Потом мы долго шли по темным и сырым коридорам, где пахло плесенью и несвежим сеном. Здесь было много дверей, за каждой из которых, должно быть, томился узник, а то и не один.

— У вас есть четверть часа для разговора, — равнодушно сообщил нам охранник, открывая дверь в самом конце коридора. — Запрещается передавать осужденному или получать от него какие бы то ни было предметы. Запрещается разговаривать на политические темы.

К моему удивлению, камера, в которой содержался Антуан, оказалась просторной и светлой. Здесь было большое окно, пусть и забранное решеткой, за которым сияло солнце. На стоявшем у окна столе были разложены листы бумаги — судя по всему, кузен не бросал работу над стихами даже в тюрьме. И матрас на кровати был не соломенным, а перьевым. И рубашка на Антуане — белоснежной.

— Лиз, Марго, как я рад вас видеть!

Он заметно похудел, и его волнистые волосы слишком отросли и требовали внимания куафера. Но в остальном выглядел он совсем неплохо.

Я оглядела комнату, и кузен правильно истолковал мой взгляд:

— Да, у меня здесь вполне сносные условия, Марго. Мне сказали, что вы за меня хлопотали. Искренне вам за это признателен. Хотя, право же, так ли это важно для осужденного на казнь?

Элоиза схватила его за руку:

— Прошу тебя, не говори так! Марго пытается добиться замены казни ссылкой. Его величество великодушен, он простит тебя!

Антуан пренебрежительно дернул плечом:

— Надеюсь, он не ждет, что я стану умолять его об этом?