— Держись, — предупреждает. Втыкает заднюю скорость и жмет на газ, но отъехать получается не сразу. Машины мешают друг другу.

— Пулей в подъезд, — говорит он, когда, наконец, достигает цели.

Я, разумеется, киваю.

Он просто в бешенстве. Мои руки дрожат, когда отстегиваю ремень безопасности. Как можно быстрее выбираюсь из машины.

Кирилл тоже выскакивает на улицу и начинает долбиться в водительскую дверь «БМВ». Леонидас показывает, что она не открывается. Кое-как перелезает на пассажирское сиденье. Вываливается из бэхи, пошатываясь. Боже, да он в стельку пьяный!

— Сука, ты че творишь?! — Кирилл хватает его за плечо, дергает на себя, потом толкает к машине, размахивается и бьет по лицу. Один раз, второй.

Я сжимаюсь. Хочу не смотреть, но не могу не смотреть. Он сказал: «Пулей в подъезд». Я замираю, словно загипнотизированная.

Леонидас отталкивает Кирилла и встает в стойку.

— Извиниться приехал! — пафосно выкрикивает он, вытирая лицо. — Простите, пожалуйста, уважаемая принцесса, моего старого отца и меня, бездаря! Вам же нужны личные извинения?! — Из его носа течет кровь, развернувшаяся сцена просто ужасна!

— Я обо всем договорился с твоим отцом. Тебе. Что. Надо?! — бесится Кирилл. — Ты делаешь хуже!

— Щас я сделаю хорошо! И моему отцу, и тебе, козочка! И вам, уважаемый судья!

— Ключи давай! Давай сюда, блть, — Кирилл снова размахивается.

Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу, как Богданов отводит руку назад и зашвыривает брелок куда подальше.

— Как мне лишить тебя прав в этом гребаном регионе, где вам все задницу лижут?! — орет он.

— Мне их на восемнадцатилетие подарили! — парирует Леонидас. — Можешь забирать! Подарят новые.

А мне так стыдно! Я знаю эту историю, раньше мне казалось, что это забавно. Права на день рождения вместе с машиной.

— Я звоню твоему отцу, — говорит Богданов.

— Как ты мне сказал в тот раз у арбитража, когда я попросил не обижать мою девочку? Ах да, что моей девочке понравится! И надо же, — Лео разводит руками. — Понравилось!

— Блть!

Кирилл толкает его в грудь. Получает ответку. В этот момент я, наконец, отмираю и устремляюсь к подъезду.

— Воу-воу. Позор семьи, понял уже. Отец в печали, что не вы его сын, уважаемый судья. Лада, мое восхищение! — Он отходит назад и демонстративно падает на колени. — Про-сти-те!

Его отчаяние душу мне разрывает, я не хочу все это слышать. А еще я не хочу, чтобы слышал Кирилл, но я не представляю, как повлиять на ситуацию.

Оборачиваюсь лишь тогда, когда оказываюсь в подъезде. Дверь за мной закрывается. Стальная, тяжелая, даже звуки не пропустит. Но Кирилл остается там, на улице. Напоследок я вижу в руках Леонидаса что-то небольшое, поблескивающее в свете фар. Кусок металла. Пистолет?!

— На улицу не выходи! — рявкает Богданов, предупреждающе подняв руку.

Рявкает так, что ослушаться невозможно.

Дверь закрывается, я прижимаюсь к ней спиной. Округляю глаза, не в силах быстро осознать происходящее. Леонидас приехал с оружием!

Надо вызвать полицию. Что в таких случаях еще сделаешь? Прямо сейчас… Телефон в сумочке, сумочка осталась в машине. Я кидаюсь к первой попавшейся двери и только начинаю колотиться, как слышу выстрел. Потом еще один.

Грохот оглушающий. Ощущение, что стреляют прямо под ухом. На всю округу! Колени становятся мягкими, я обхватываю себя руками и часто дышу. Гул в ушах, мне дурно. У Константина Андреасовича много оружия на любой вкус, он увлекается стрельбой, есть все разрешения. Но Леонидас никогда не брал его пистолеты, у него даже мыслей таких не было.

Опускаюсь на корточки. Он сказал не выходить на улицу.

Потом снова подскакиваю. Возможно, Кириллу нужна помощь. Стучусь в одну дверь, вторую… никто не открывает.

— Вызовите полицию и скорую! Пожалуйста, позвоните в скорую!