Лучшие враги - Марина Ефиминюк (2020)

— В любом случае, с человеком надо поговорить, — проговорила она, поднимаясь из-за стола и поправляя белый кружевной воротничок. — Так ведь?

— Энни, а ты не идешь? — позвала Люсиль уже из дверей.

Честно сказать, я была не настолько любопытна, так что только помахала рукой. Однако не успела насладиться пятью минутами в чудесном единении с пирожными и воздушными зефирками, как горничная вернулась.

— Госпожа чародейка, вас зовут!

Я не донесла до рта насаженный на кончик вилки бисквит и уточнила:

— Очень надо?

— Человек-то к вам пришел.

— Опять?! Святые демоны, когда они уже закончатся…

В холле царила испуганная тишина. Подружки-чародейки стояли в сторонке и тихо, но очень ехидно что-то обсуждали. Если бы взгляды Эбигейл, побледневшей от ледяного гнева, умели превращать людей в умертвия, то замок наполнился бы отрядом зомби-дев в разноцветных платьях с цветочными рисунками.

— К тебе, — проговорила Эбби, с трудом сдерживая злость. Похоже, роль главы армии живых покойниц была отведена мне.

А перед дверьми стоял владелец посудной лавки с мальчиком лет восьми на вид. Может, старше или младше, я плохо разбиралась в возрасте детей.

— Госпожа чародейка! — вскрикнул лавочник.

Как там его вчера назвали? Март? Марс?

— Тебя как зовут? — резко спросила я, чтобы не терзать память.

— Мирн, — поспешно подсказал он. — Я пришел к тебе, а они про какую-то школу талдычат. Слов не хватает объяснять, что я про школу вообще ничего не знаю.

Краем глаза я увидела, как Эбби, взметнув длинную юбку, развернулась на пятках. В гулком холле раздался стук каблуков, зашуршали платья ее подружек.

— Не расстраивайся, кузина, — тихо уговаривала Люсиль. — Когда-нибудь и к тебе обязательно приведут учеников. Все равно школа для девочек, а в учебной башне ещё идет ремонт…

Расстояние заглушило и увещевания, и шепотки чародеек.

— И зачем ты здесь, товарищ проклятый? — спросила я, скрестив руки на груди и высокомерно задрав подбородок, чтобы он не думал, будто его встретили с радостью и распростертыми объятиями.

— Понимаешь, госпожа чародейка, я же позавчера-то заговорил!

— Слышу.

— А потом вдруг расчихался от селегерского кваса с хреном да как запел! Никогда не пел, а сейчас любого солиста перепью… перепою! Все, как ты обещала, — вдохновенно делился он успехами. — Показать?

— Воздержись, — категорично выставила я ладонь.

— Вечером иду на прослушивание в церковный хор. Вчера весь день слова учил.

— С тобой, гений торговли и песнопений, все ясно, а мальчика-то чего припер? — кивнула я на ребенка, смотрящего на меня большими блестящими глазами.

— В ученье! — объявил он и чуточку подтолкнул ребенка вперед. — Держи его! Учи и радуйся!

— Он у тебя нелюбимый сын, что ли? — кивнула я на ребенка.

— Племянник, — моргнул торговец.

— Оно и заметно.

— Любимейший! — возмутился он.

— В таком случае, чем он провинился, что ты его выкрал из дома и решил продать ведьме?

— Хороший же мальчик! — не понял лавочник. — Научишь его всему. Колдуном станет, будет людей петь учить. Как ты меня научила.

На секунду я прикрыла глаза, вспомнила десять проклятий, способных лишить ушлого лавочника голоса, новоприобретенного певческого таланта, а заодно великого знания, как добраться до замка Истван. Покончив с медитацией, спокойно велела:

— Иди вон.

— А как же мальчик? — расстроился Мирн. — Точно не хочешь взять? Нет, люди говорили, что ты всех отшила и отправила по домам, но я надеялся, что мы, старые приятели, сумеем уж договориться. Я подпишу договор. Кровью! Если, конечно, очень надо.

Жадной до человеческих душ темной магии было надо. Ей страшно понравилось предложение. «Бери чадо! — стучало в висках. — В хозяйстве пригодится!»