Лучшие враги - Марина Ефиминюк (2020)

Он развернулся, уверенной поступью пересек кухню и вышел. Из большой залы донеслись невнятные голоса. Я все ещё пыталась справиться с осознанием, что эти два дня мучилась и страдала понапрасну, как пришел торговец. Нос у него выглядел паршиво, заметно покраснел, но мужчина делал вид, будто ничего страшного не произошло, и покупатели каждый божий день разбивали ему лицо.

— Господин Грэм велел передать, что этот дом ваш, — выглядел он тоже ошарашенным. — Он оплатит все расходы, и я должен вернуть вам чек.

Понять бы, чем в понимании Калеба являлся этот дом: свадебным подарком или отступными?

В Истван я вернулась вечером, когда землю окутали грязноватые сумерки. Хмурая столичная погода добралась и до провинции. Серое небо давило на башенные шпили, окна замка оставались темными, отчего он казался мрачным призраком.

Извозчик наемного экипажа, как водится, остался на ночь в людских, а я поднялась в гостевую башню. За вечер на лестнице заметно похолодало, даже хотелось поежиться. Обычно с приходом холодов древние духи, живущие в замке, зажигали в каменных стенах огненные жилы. В обжитых комнатах становилось сносно и не возникало желания натянуть трое вязаных чулок и меховой плащ. Но пока духи спали, словно не чувствуя, что Истван принялся атаковать осенних холод, и каменная кладка дышала холодом.

Поднимаясь в покои, я мечтала зажечь камин, плюхнуться в теплую ванну, а потом проглотить полпузырька валерьянки. Успокоить нервы, смирить разбушевавшуюся чувственность и уснуть, но на кофейном столике обнаружился подарок. В высокой вазе с узким горлышком стояла подвядшая, потерявшая пару лепестков роза. Помня о том, что замковый девичник объявил мне войну, я не торопилась принюхиваться к цветку, для начала вытащила из-под вазы карточку с запиской.

«Я буду в кабинете».

И пусть летящий, мелкий почерк был мне незнаком, я догадалась, что цветок оставил Калеб. Видимо, это было приглашение к разговору.

Розы я терпеть не могла. Недолго думая, подняла натюрморт, чтобы выбросить из окна вместе с вазой, даже если эта ваза наследство от какой-нибудь прабабушки Грэм, и обнаружила, что жених напрочь забыл налить воды. Странно, как несчастное растение, дотянуло до конца дня.

А еще увядший, полумертвый бутон источал демонически божественный аромат, нежный и тонкий одновременно. Страшно подумать, но паршивая роза пахла лучше благородного пиона! Как пьянчуга, жадно вдыхающий запах дорогого вина из тайком откупоренной в погребе бутылки, я втягивала в себя розовый аромат, стараясь проглотить весь до капли.

Волшебный запах каким-то чудесным образом распутывал обжигающий узел, завязанный в животе, тушил комок пламени, застрявший в груди. Сердце перестало заполошенно биться, голова прояснилась. Исчез мучительный образ полуобнаженного чародея с маленьким звездочками вокруг башки и рельефными кубиками на прессе, которые в реальности были не такими уж и рельефными. В фантазии их число постоянно менялось от шести до десяти, что физически было невозможно и эстетически, если смотреть трезвым взглядом, тоже выглядело паршиво. Впервые за два дня я почувствовала себя абсолютно, совершенно здоровой, но главное, в своем уме!

В этот ясный ум немедленно вернулись темные, но очень ясные мысли. Вспомнился поцелуй на кухне старого дома бабки Грэм, как я цеплялась за плечи Калеба, пыталась закинуть на него ногу…

— Прокляну скотина!

Рациональная особа внутри меня мгновенно вспомнила, что он два дня достойно держал оборону, хотя я вовсе не облегчала ему задачу. Но ведь старалась! На самоизоляцию ушла, в столицу уехала.

— Так вот и держал бы дальше! — ответила я собственным мыслям и вдруг осознала, что с энтузиазмом, явно достойным лучшего применения, жую горьковатый розовый лепесток.