— Хорошо, что у него под рукой оказалась роза, а не белый олеандр, иначе мне пришлось бы туго, — прокомментировала я и все-таки спросила, хотя давным-давно взяла за принцип не извиняться за поступки, которые считала вынужденной мерой: — Почему ты не злишься из-за любовного зелья?

— Ты сама так себя наказала, что я был готов вызвать лекаря, — просто пояснил он. — Извини за то, что случилось в доме бабки. Я не имел права.

— Не имел, — согласилась. — Но ты уже просил прощения, а я способна с первого раза понять, когда человек сожалеет.

Его губы растянулись в медленной, ленивой улыбке:

— Но я не сожалею, Эннари, — проговорил он.

— Вообще? — возмущенно охнула я и продемонстрировала сложенные щепоткой пальцы: — Ни вот на столечко?

— Какой кретин будет сожалеть, что поцеловал красивую девушку? Я просто опасаюсь, что ты проклянешь меня во сне.

— И я могу. Твои подушки у меня.

— Именно, — с улыбкой кивнул он.

И почему мне так сильно хотелось узнать, будет ли поцелуй Калеба так же хорош, когда в голове не булькает любовный бульон? В первый раз оценить не удалось.

— Я должен завтра съездить домой. В дом моих родителей, — оговорился он. — Поедем вместе.

— Вместе со мной? — уточнила я, хотя прекрасно его расслышала. — Зачем?

— Думаю, что в замке поднимется суета. Эбигейл умеет быть громкой.

— Я не боюсь шума.

— Ну, а я просто приглашаю тебя попутешествовать, — вымолвил он. — Честно сказать, ехать в такую даль одному будет ужасно тоскливо. Вечером вернемся в Истван, и ты сможешь всласть поцапаться с тетками.

— Хорошо, — неожиданно даже для себя согласилась я.

— Тогда до завтра, — кивнул он и пошагал в свои покои. — Выезжаем в восемь.

— Калеб!

Он обернулся через плечо и вопросительно изогнул брови.

— Дом твоей бабки. Ты правда его отдаешь?

— Да, — кивнул он.

— В качестве чего? Свадебного подарка или отступных?

— А это должна решить ты, Энни, — усмехнулся он.

— Отступные!

— Подумай еще раз, — насмешливо изогнул он брови.

Сердце тяжело ударилось в ребра, словно в крови вновь вскипело любовное зелье. Впрочем, наверняка оно до конца не развеялось. Вот завтра точно станет хорошо, я перестану думать о поцелуях с Калебом Грэмом и о милой ямочке на его левой щеке. Пока я все ещё чуточку фальшиво влюблена.

Утро было пасмурное и дождливое. К путешествиям погода не располагала, но с саквояжем в руках, прячась от капающего дождя под прозрачным магическим куполом-зонтом, я спустилась по узкой каменной лестнице во внутренней двор. Калеб решил ехать на коляске. Правда, с разложенным верхом, но делу это явно не помогало.

— Доброе утро, — проговорил он с улыбкой. — Поехали?

Он был одет легко и не по противной погоде. Без головного убора, в расстегнутой кожаной куртке, из-под которой была видна белая рубашка.

— Нас или снесет шквальным ветром, или мы окоченеем, — прокомментировала я сразу и его внешний вид, и выбор транспорта. — У тебя какие-то претензии к закрытым каретам?

— Нет.

— Тогда почему мы едем в коляске? Если что, я не поклонница свежего воздуха.

— Я думал, ты должна любить дурную погоду, — с иронией предположил он. — У вас похожи характеры.

— Ха-ха, очень смешно, — с пресным видом прокомментировала я его умение по-дурацки пошутить. — Мне нравится осень, но больше всего нравится, когда она за окном комфортной кареты.

— Я поставлю полог.

— Меня будет бить светлой магией. Я психану и прокляну тебя.

— Это будет самый незаметный полог, — улыбнулся Калеб. — Залезай, Эннари. Я взял коляску, потому что не хотел ехать с кучером.