Школа Сказок - Ирина Эльба, Татьяна Осинская (2015)

Но еще большее недоумение вызывали нити, которые после вчерашнего происшествия стали отчетливее, ярче. Очень хотелось разобраться в этом хитросплетении разноцветных паутинок, которые тянулись от каждого существа, но пока получалось плохо. От них рябило в глазах, а каждое неосторожное прикосновение к полотну мира вызывало странный привкус во рту.

Так, случайно задев коричневую нить Теньи, которая переплеталась с синей и почти потухшей серой, я резко отпрянула, почувствовав горечь черноты, в которую смешивались эти оттенки. И если значение синего я определила еще вчера – он оказался страхом, то коричневый и серый оставались загадкой. Впрочем, вместе они означали одно – боль. Застаревшую, прочную и безнадежную. Такую нить ни расплести, ни разорвать. И остается лишь надеяться, что со временем она сама истончится и лопнет, оставляя чистые оттенки свободы.

Верея, впрочем как и Хима, красовалась зелеными и янтарными нитями, к которым примешивались другие, но значительно более тонкие паутинки. Попытка выведать, какие же чувства испытывают девушки, провалилась с треском, потому что эмоций масса, но понять, что есть что, так и не удалось.

И лишь Пелагея стала моим глотком чистой воды, излучая стабильное золотое свечение – умиротворение. Нет, были моменты, когда дочь морского царя испытывала недовольство или даже гнев, но быстро успокаивалась, возвращаясь к краскам солнца. Солнце…

Где же ты, бард, когда так нужен? Испугался последствий вчерашнего поступка? Отбыл в новый мир за очередными эмоциями и силой? Кто же теперь ответит на вопросы, которых после каждой встречи становится все больше и больше? А главное – захочу ли я снова когда-нибудь увидеть тебя? Не знаю…

Весь день для меня прошел как в тумане, и вынырнуть из уютного мира безвременья удалось лишь по прибытии в торговые ряды. Предложения по поводу подарка для Гели были самыми разнообразными, но в большинстве своем сводились к драгоценностям и игрушкам. А мне хотелось чего-то особенного. Маленького волшебства для милой малышки с удивительно чистым сердцем. Именно поэтому, отвергнув все предложения, я потащила подруг по лавкам. Может быть, гуляя среди разнообразия товаров, мне наконец-то попадется то единственное, при взгляде на которое я смогу сказать – оно!

* * *

Мы с подругами стояли перед большой витриной магазина «Все для потехи и забав» и любовались выставленным товаром. Чего здесь только не было! И петрушки с колокольчиками, наряженные в разноцветные рубахи. И заколдованные матрешки, которые сами раскладывались, выпуская на волю свою уменьшенную копию, а потом собирались обратно. Глядя на них, я вспомнила коллекцию своего отца, которая стояла на его рабочем столе. Он рассказывал, что это наследство досталось ему от бабушки.

Загнав поглубже неуместную сейчас тоску по дому, я продолжила изучение диковинок. Хима, встав на носочки, рассматривала деревянных птиц, планирующих с ветки на ветку. Стоило маленьким лапкам коснуться дерева, как на неказистом сучке появлялись сочные зеленые листики и бутоны, распускающиеся в нежные персиковые цветы. В уголке пристроились тряпичные куклы, разворачивающиеся на отдельные лоскутки, а потом вновь собирающиеся в оберег-скрутку. Глиняные свистелки, выстроенные полукругом, летали по помещению и активно что-то выводили. Увы, сквозь толщу стекла мелодию было не разобрать, и только рисованные черные нотки взлетали к потолку, растворяясь в расписном великолепии.

Здесь было столько чудесных вещей, рожденных благодаря богатой фантазии и волшебным рукам! Но особого внимания удостоился стоящий в центре «Теремок». Он был, как в сказке – «не низок, не высок». Глядя на него, рука сама собой тянулась постучать в деревянную дверь, спросить: «Кто в теремочке живет?» – и с поистине детским восторгом ожидать ответа.