Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова (2008)

«Ой, как нехорошо ты рассказываешь-то, голубушка, — мысленно вздохнул Сергей, по опыту оперативной работы знавший, какими короткими рублеными фразами начинают изясняться некоторые жертвы или свидетели преступлений. — Разговорить бы тебя как следует, чтобы ты сложноподчиненные предложения вспомнила. Ладно, пусть Машка этим занимается».

— Маш, я в парк, — сказал он, поднимаясь. — Поищу сумку.

— Вы что! — Катя дернулась и вскочила так резко, что Антуанетта свалилась с ее коленей и возмущенно тявкнула. — Там они! Их шестеро! А может быть, и больше. Они же будут меня искать, а встретятся…

— А встретятся со мной, — кивнул Сергей и недобро ухмыльнулся.

Пружинистыми шагами прошел в прихожую, и оттуда раздалось негромкое ворчание в адрес Маши, которая опять что-то куда-то не туда засунула.

— Перчатки в выдвижном ящике, — спокойно сказала жена, затягивая в хвост пышные рыжие волосы и сразу становясь на пять лет моложе. — Телефон не забудь. Никого не убивай, пожалуйста.

Она прислушалась к повороту ключа в замке, неторопливо разлила чай по чашкам, подняла на Катю серьезные серые глаза и сказала:

— Рассказывай. Что случилось?

Артур стоял возле окна, напряженно глядя вниз.

— Не придет она, успокойся ты! — лениво сказала Седа, запахивая халат.

Диана Арутюновна покачала головой и хотела сделать дочери замечание, но сын опередил ее.

— Как не придет? — хмуро бросил Артур, не оборачиваясь. — Куда она денется? Я ей муж, ты не забыла?

Тихий смех Седы заставил его покраснеть и вцепиться в холодный подоконник.

— Муж, муж, — пробормотала она. — И куда же твоя красавица от мужа ночью ускакала, а? Думаешь, плачет где-нибудь в подъезде? Размечтался! У жеребца какого-нибудь давно в стойле стоит!

— Не смей! — Артур обернулся, и сестра отвела взгляд. — Сказал — вернется, значит, вернется.

Диана Арутюновна тяжело вздохнула: «Видит бог, хорошие дети, славные, любая мать такими гордилась бы. Чуть бы повзрослее были оба! Ох, тяжело…»

— Придет она, — веско проговорила заявила она, и Артур с Седой посмотрели на мать.

По просящему взгляду сына Диана Арутюновна поняла, что сам он вовсе не уверен в том, что Катя вернется, и ее охватила ярость на невестку, посмевшую причинить боль ее дорогому мальчику.

— Ты видела, как она удирала? — спросила Седа презрительно. — Как собачонка перепуганная!

— Вернется, — непоколебимым голосом повторила мать. — Поверьте мне, дети, я людей знаю. Она на крючке. Скажите мне, рыба сама крючок может вынуть, а? Если он глубоко сидит? Вот именно. Ложитесь спать. И ты, Артур, не стой у окна, иди. Спокойной ночи, мальчик мой.

Она ласково погладила сына по голове, с ненавистью подумала о Катерине: «Нет, не вытащить ей крючка, или я ничего в людях не понимаю!»

Диана Арутюровна Ашотян и в самом деле разбиралась в людях. Она только не просчитала, что, кроме рыбака, крючок из рыбы может вытащить кто-то другой.

— Значит, твой Артур занял деньги на операцию у каких-то криминальных личностей, потом не смог отдать долг, и из-за этого вы удрали в Москву, — повторила Маша, нахмурившись.

— Да.

— И ты бросила институт, наврала матери, подругам и стала работать здесь, в Москве, чтобы их обеспечивать. А твой муж и его мать с сестрой боятся выходить из дома, потому что у мафии длинные руки. В смысле их могут найти и убить.

— Да.

— А вечером ты нашла русалку, пропавшую из квартиры твоего соседа, которого убили не так давно. Ее, очевидно, украл и спрятал твой Артур.

Катя не стала повторять «да» и просто кивнула. В изложении Маши все звучало как-то… неправильно.

— Оставим пока в стороне русалку и убийство, — медленно проговорила Маша. — Но что за дикий винегрет у тебя в голове? Катя, милая, что ты делаешь со своей жизнью?

Катя недоуменно посмотрела на нее.

— Маша, как же вы не понимаете! Я обязана Артуру! До конца жизни!