Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

Перед его внутренним взором промелькнули и другие лица — лица людей, охоте на которых он посвятил жизнь. Не той полной приключений охоте с визгом автомобильных шин и стрельбой, как в голливудских фильмах. Нет, эта охота требовала дисциплины и кропотливой, методичной работы. В тиши своего кабинета он неустанно отслеживал бесконечные документы, терпеливо и настойчиво искал доказательства. Все подлежало проверке — подлинность личности, финансовые потоки, путешествия, возможные места пребывания. Они ловили их одного за другим. Добивались наказания за преступления, которые, не будучи отомщены, плодили все новые преступления. И с каждым годом охота становилась все труднее — события тех лет медленно и вместе с тем быстро уплывали в прошлое. Они никогда не успеют удержать уходящее, он это знал. Многие еще наслаждались жизнью, но большинство уже умерло. Своей смертью, на удобной постели, в окружении безутешных родственников. Они, скорее всего, и сами уже не помнили о былых преступлениях. Или постарались забыть. Именно это и подталкивало его — нельзя расслабиться, нельзя позволить себе отдых. Встреча за встречей, совещание за совещанием, архив за архивом. Пока хоть один из этих людей, совершивших неслыханные, не предусмотренные никакими биологическими мотивами преступления, пока хоть один из них на свободе — покоя ему не будет.

Глаза Акселя были открыты, но он не видел ни деревьев в саду, ни желтоносого дрозда, усевшегося на ветке прямо перед окном, ни капелек росы на ягодах рябины. Как назвать то, что с ним происходит? Одержимость? Да… наверное. Работа поглотила все. Но она была и его спасением, той нитью Ариадны, за которую он мог ухватиться, когда чувствовал, что начинает сомневаться не только в себе, но и в человечестве вообще. Охота на преступников не только превратила его в профессионального охотника. Сейчас он уже мог смело поставить знак равенства. Он сам и есть охота. Не охотник. Потому что за словом «охотник» стоит человек со своей жизнью, детьми, близкими, со своими бедами и радостями. Он не имел на это права. Только в постоянном движении он мог заставить себя не думать о том, о чем не решался думать. И все же иногда прошлое настигало…

Из задумчивости Акселя вывел звонок в дверь. Он встряхнул головой, отогнал мелькающие в глазах привидения и пошел открывать.

— A-а, это вы!

Перед ним стояли Мартин и Паула.

На него вдруг навалилась тяжелая, непреодолимая усталость. Когда же все это кончится?

— Вы можете уделить нам несколько минут?

— Конечно, конечно… проходите. — Аксель, как и в тот раз, провел их на веранду. — Что нового? Я, конечно, слышал про Бритту Юханссон. Чудовищно… Я был у них с Германом всего пару дней назад… Знаете, до сих пор не могу представить, чтобы он…

— Трагическое событие, — сказала Паула, — несомненно, трагическое событие. Но мы не спешим с выводами.

— Мне кто-то сказал, что Герман признался в убийстве? Даже не просто признался, он чуть ли не настаивает на своей вине.

— Да, это так… но… — Мартин развел руками, — но мы пока не имели возможности его допросить. Поэтому решили сначала поговорить с вами.

— Ради бога… Только я не совсем понимаю, чем могу быть вам полезен.

— Мы проверили списки телефонных разговоров, которые велись из дома Бритты. И там трижды фигурирует ваш домашний номер.

— Да… Один из этих звонков я помню точно. Несколько дней назад Герман позвонил и попросил прийти навестить Бритту. У нас уже много десятилетий не было никаких контактов, поэтому я очень удивился. Но когда он рассказал, что у нее болезнь Альцгеймера, до меня дошло, что Герман пытается как-то оживить ее разум. Скорее всего, надеялся, что встреча с прошлым поможет ей встряхнуться…

— Значит, поэтому вы и пошли к ним? — Паула не сводила с него глаз. — Герман хотел, чтобы Бритта повидала кого-то из своего детства?