Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

— Ну что вы! — Она сделала изящный жест рукой, словно бы отмахнулась от его извинений. — Уж кто-кто, а я знала Вильгельма как свои пять пальцев и могу вас заверить, что, даже если эти переводы и были, в них не содержалось ничего преступного или даже неэтичного. Так что спрашивайте сколько хотите. Йоран же сказал, он вам поможет по мере сил. А я… — Она опять улыбнулась и развела руками.

Все поднялись. Майя с куклой тоже решительно направилась в прихожую.

— Майя, девочка, куклу надо оставить дома. — Эрика приготовилась к скандалу.

— Пусть возьмет. — Мерта погладила проходящую мимо Майю по голове. — Как сказано, туда я ничего с собой не возьму, а кукла… Я уже не в том возрасте…

— Вы уверены? — настойчиво спросила Эрика. — Кукла старая, это же память, причем наверняка для вас дорогая…

— Память сохраняется не на диване, а вот тут. — Мерта постучала себя по лбу. — Так что для меня самая большая радость — знать, что Грета кому-то нужна. Что кто-то с ней играет. Представляете, каково ей было торчать здесь на диване в обществе старой карги…

— Спасибо вам огромное… — Эрика была настолько тронута, что еле удерживала слезы.

— Не о чем говорить. — Мерта опять погладила Майю по голове и вместе с Йораном вышла проводить незваных гостей.

Перед тем как закрыть за собой дверь, Патрик оглянулся. Йоран нежно обнял мать и поцеловал ее белоснежную голову.

Мартин беспокойно мерил шагами квартиру. Пия ушла на работу, а он ни о чем не мог думать, кроме следствия. Получалось, что теперь, пока Патрик в отпуске, его ответственность даже не удвоилась, а удесятерилась, и он был вовсе не уверен, что справится. Обратиться к Патрику за помощью было, конечно, проявлением слабости. Но Мартин верил интуиции Патрика гораздо больше, чем своей собственной. Иногда его одолевали сомнения: а правильно ли он выбрал профессию? Эта неуверенность преследовала его всю жизнь, с той минуты, когда он окончил Полицейскую академию и получил диплом. В состоянии ли он оправдать возложенные на него ожидания?

Восемь шагов от стены до стены, восемь шагов назад. Ладно бы еще профессиональные рефлексии… но сейчас ему предстояло возложить на себя еще большую ответственность — и он совершенно не был уверен, что она ему по плечу. А если он не сумеет? Если ему не удастся оказать Пие ту поддержку, в которой она наверняка будет нуждаться? Просто-напросто не справится с новой ролью — ролью отца… Ему показалось, что мысли крутятся в голове со все большей скоростью — надо что-то придумать. Так можно и с ума сойти.

Он сорвал с вешалки куртку и сел в машину. Ехал и ехал, не особенно задумываясь, куда именно, — ему важно было переключить мысли на что-то другое. Вдруг на глаза попался дорожный указатель — «Греббестад». Только сейчас Мартин сообразил, что приехал сюда не случайно — ему не давал покоя тот звонок из дома Юханссонов. Звонок Францу Рингхольму. Интересно — два убийства, а в следствии фигурируют одни и те же имена. По прямым свидетельствам можно подумать, что это совпадение, что эти два дела, как параллельные линии, нигде не пересекаются, но он совершенно ясно чувствовал, что если даже линии и параллельны, они все равно где-то пересекаются. Евклидова геометрия тут неприменима. Почему за несколько дней до гибели Эрика Герман или Бритта позвонили Францу? Один-единственный звонок, четвертого июня. Разговаривали они недолго — две минуты и тридцать три секунды, если верить распечатке телефонной компании. Но по какому поводу? Можно, конечно принять версию Акселя — болезнь Бритты. В ее затуманенных мозгах родилась идея возродить детскую дружбу. Но они же не общались и даже не виделись почти шестьдесят лет! Неужели человеческий мозг, пусть даже пораженный неизлечимой болезнью, может выкинуть такой номер? Нет… Мартин был уверен: здесь что-то скрывается между строчек. Что-то от него все время ускользает… Но он не успокоится, пока не выяснит, что за этим стоит.