Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

Он уже порыскал по Интернету и обнаружил, что Франц — личность известная, и не только в Гётеборге. Он, как следовало из найденных сайтов, был основателем одной из самых быстрорастущих антиэмигрантских организаций Швеции, которая, если верить болтовне на разного рода форумах, уже представляла собой серьезный политический фактор.

— Да, это я… Что господам угодно? — Он перевел взгляд с Мартина на Паулу.

— У нас есть к вам несколько вопросов. Разрешите войти?

Франц отошел в сторону, пропуская их в квартиру. Мартин с удивлением осмотрелся. Он точно не мог бы сформулировать, что именно ожидал увидеть, но не такой образцовый, почти вызывающий порядок. По сравнению с этой квартирой его собственная выглядела как притон наркоманов.

— Присаживайтесь, прошу вас. — Хозяин показал на диван и два кресла справа в гостиной. — Я, представьте, только что поставил свежий кофе. Молоко? Сахар?

Безукоризненная, вежливая, даже изысканная речь. Мартин и Паула удивленно переглянулись.

— Ни то ни другое, спасибо.

— Немного молока, без сахара, благодарю вас. — Паула первой прошла в гостиную.

Они сели рядом на белый диван и осмотрелись. Комната просторная и светлая. Большие окна с видом на море. Нет, он был не прав: порядок тут не вызывающий, не излишне педантичный, а совершенно естественный. Уютное, ухоженное жилье.

— А вот и кофе. — Франц появился в гостиной с подносом, на котором стояли три дымящиеся чашки и большое блюдо с печеньем. — Прошу. — Он взял одну из чашек и опустился в глубокое кресло. — Чем могу служить?

Паула отхлебнула глоток превосходного кофе.

— Вы, конечно, знаете, что под Фьельбакой произошло убийство.

— Да, Эрик… — с горечью сказал Франц Рингхольм и тоже отпил немного кофе. — Я был совершенно сражен этой новостью. И подумайте только, какой удар для Акселя!

— Да, но… да. — Мартин был совершенно обескуражен доброжелательством и вежливой искренностью хозяина — прямая противоположность картине, которую он заранее вообразил. — Собственно говоря… мы приехали потому, что у Эрика Франкеля нашли несколько ваших писем.

— Вот как, — Рингхольм улыбнулся и потянулся за печеньем, — значит, он их сохранил… Да, Эрик был типичный коллекционер. Вы, молодежь, наверняка считаете, что это пыльное занятие — писать письма — осталось в прошлом веке. А нам, старым филинам, трудно оставить свои привычки… — Он приветливо подмигнул Пауле.

Она уже готова была улыбнуться в ответ, но вспомнила, что человек, сидящий в кресле напротив, всю свою жизнь посвятил беспощадной борьбе с такими, как она.

— В письмах неоднократно упоминается про какую-то угрозу. — Ей удалось сохранить непроницаемое выражение лица.

— Позвольте выразиться так: я бы не стал называть это угрозой. — Франц откинулся в кресле и непринужденно, с молодой грацией, закинул ногу на ногу. — Я просто посчитал своей обязанностью предупредить Эрика, что в организации есть определенные круги… определенные силы, чьи действия иногда выходят за пределы разумного.

— И вы решили, что ваш долг предупредить Эрика, потому что…

— Мы с Эриком дружили с младенческих лет. Разумеется, нельзя отрицать, что мы постепенно отдалились друг от друга, и много лет… да, уже много лет наши отношения утратили всякую регулярность. Мы выбрали разные дороги. — Франц снова улыбнулся. — Но я никогда не желал ему зла, и… да, когда мне представилась возможность его предупредить, я этой возможностью воспользовался. Кое-кому трудно понять, что не нужно по любому поводу лезть на рожон…

— Но, насколько я понимаю, вы сами не всегда следовали этому правилу, — сказал Мартин. — Трижды осуждены за драку, дважды за ограбления… и в тюрьме своим поведением мало напоминали далай-ламу.

Рингхольма вовсе не задел ехидный комментарий Мартина — наоборот, он весело и добродушно улыбнулся, чем и вправду напомнил далай-ламу.