Теория зла - Донато Карризи (2019)

Инес налила чая в две чашки, принесла их на стол, присела рядом с Милой. Их обволакивал, будто заключая в защитный кокон, теплый свет низко висящей лампы.

– Ну как ты? – спросила мать.

– Хорошо, – ответила Мила, не вдаваясь в подробности. Знала, что для Инес довольно и этого одного слова, она не станет дальше допытываться.

Мать не одобряла ее выбора, не хотела, чтобы дочка служила в полиции. Предпочла бы что-то другое. Может, чтобы Мила стала врачом или архитектором. И конечно, чтобы вышла замуж.

– Я давно хотела поговорить с тобой, Мила. – Тон был озабоченный. – Это насчет Алисы. На днях в школе она из окна третьего этажа вылезла на карниз. Ее уговаривали спуститься, а она не хотела. Говорила, что ей не страшно. Даже весело.

– Опять та же история? – Мила пыталась протестовать, ведь они уже не раз это обсуждали.

– У Алисы нет чувства опасности. Помнишь, в тот раз, на море? Она заплыла так далеко, что чуть не утонула. Или вот еще: я отвлеклась на минутку, и пожалуйста – она уже шагает посреди улицы, машины объезжают ее, клаксоны гудят…

– Алиса – абсолютно нормальная девочка, это и врачи говорят.

– Я бы не стала так уж им доверяться. Что может знать детский психолог? Он ведь не видит ее час за часом, целыми днями.

Мила уставилась в чашку:

– Я тоже нечасто ее вижу. Ты это хочешь сказать?

Инес вздохнула:

– Я ничего такого не имела в виду… Просто я изучила эту девочку лучше, чем кто-либо другой, ведь она живет у меня. Я не утверждаю, будто с ней что-то не так, просто волнуюсь, поскольку не могу все время за ней присматривать. – Инес взяла дочь за руку. – Знаю, как ты к ней привязана, знаю, чего тебе стоит жить вдали от нее.

Рука матери давила, казалась невыносимым грузом. Очень хотелось высвободиться, настолько претили ей телесные прикосновения. Но Мила терпела, хотя ладонь саднило, и чувство отвращения захлестывало ее, будто какая-то рептилия ползала между пальцев.

– Что ты предлагаешь?

Инес отняла руку и с сочувствием поглядела на дочь:

– Алиса все время спрашивает об отце. Может быть, отвести ее к…

– Не произноси его имя, – торопливо перебила Мила. – Я не называю его так. Я его вообще никак не называю.

– Хорошо, но Алисе не помешает, по крайней мере, знать, как он выглядит.

Мила на мгновение задумалась:

– Ладно. Завтра отвезу ее к нему.

– Мне кажется, это правильно, она уже достаточно взрослая.

Мила поднялась со стула:

– Заеду во второй половине дня.

– Ночевать не останешься?

– Не могу, завтра рано вставать на работу.

Инес не настаивала, зная, что это бесполезно.

– Береги себя.

Она действительно переживала за дочь. И этим единственным пожеланием, беречь себя, в которое только мамы умеют вложить столько разнообразных значений, хотела дать понять Миле, что та должна измениться ради своего же блага. Мила могла бы ответить, что у нее все в порядке, но эти слова прозвучали бы фальшиво. Она всего лишь взяла пистолет, который лежал на столе, но уже на пороге кухни обернулась к матери. Вопрос, который ее мучил, она стеснялась задать.

– Любимая кукла Алисы – та, с рыжими волосами?

– Верно: я подарила ей эту куклу на Рождество, – подтвердила Инес.

– Не знаешь, случайно, как Алиса ее назвала? – спросила Мила, будто невзначай.

– Кажется, она зовет ее Мисс.

– Мисс, – повторила Мила, смакуя наконец-то обретенное имя. – Ну, я пошла. Спасибо.

44

Мила рассчитывала застать его в китайской забегаловке.

И в этой надежде переступила порог. В зале, переполненном полицейскими, столик Саймона Бериша оставался пустым. Но на этом обычном месте все еще стояли тарелки с недоеденным завтраком.