Голодная пустошь - Лорет Уайт (2019)

— Каждую зиму. Пока не погибла Дакота. После этого место утратило свою привлекательность. Может, со временем пройдет, — предположила Розали. Тана отхлебнула какао и продолжила читать.

Новак заявил, что всю ночь не слышал никаких странных звуков, не считая зловещего завывания ветра. Он объяснил, что если ветер дул в определенном направлении и с определенной скоростью от камней неподалеку, получался этот звук, похожий на человеческий стон. Возле палатки не было замечено следов борьбы. Крови тоже не было. Единственное, что показалось ему странным, — чем ближе к реке, тем меньше становилось снега. Взяв с собой заряженную винтовку и патроны, Новак пошел по тропинке к верховью реки. Пройдя метров пятьдесят, он увидел новые следы, занесенные снегом. Он был чуть вздыблен и едва заметно окрашен розовым, но трудно было разобрать, что произошло, потому что берег реки был каменистым. Новак подумал, что это следы крови. Дальше следы обрывались и вели в лес.

Сержант Новак утверждал, что ясно видел следы человеческих ног и глубокие борозды, возможно, оставленные телом его дочери, которое волокли.

Новак признавал, что он не охотник и не особенно хорошо разбирается в следах животных. Но он настаивал, что эти следы были именно человеческими.

Он дошел до лесной развилки. К тому времени начался сильный снегопад.

Тана взяла кружку, перелистнула страницу. Отхлебнула какао.

На краю леса Новак наткнулся на фонарик Реган, торчавший из снега. Это был тревожный знак — в тени деревьев было темно даже днем, и если бы Реган пошла в лес по своей воле, она обязательна взяла бы фонарик с собой. Войдя в лес, Новак сразу же увидел следы жестокой схватки и большие пятна крови. В снегу лежал тяжелый обломок ветки длиной с бейсбольную биту, весь в крови, к которой прилипли длинные пряди светлых, как у его дочери, волос.

Все это место напоминало бойню.

Новак звал дочь, но позже признался — именно в этот момент он понял, что она погибла.

«Я просто знал».

Тана глубоко вдохнула.

Показания Новак давал, лежа на больничной койке в Йеллоунайфе, младшему сержанту Бо Хагу, которого прислали сюда проводить расследование и замещать Новака, пока он не придет в себя.

Тана просмотрела записи из блокнота Хага, также приложенные здесь. Отметила, что Хаг спросил у Новака, употреблял ли он алкоголь, прежде чем той ночью лечь спать. Новак сообщил, что выпил бренди, но совсем немного. Просто чтобы уснуть. Тана закусила щеку, задумалась. Может быть, он ничего не слышал, потому что спал пьяным сном?

Она вернулась к отчету.

Новак сообщил, что нашел тело дочери в лесу, где его пожирали три волка. Волчьи следы были повсюду. Он застрелил животных, но они мало что оставили от тела его дочери. Оно все было объедено. Внутренности растащены, некоторые съедены. Одежда изодрана. Голова оторвана от тела. Часть лица изжевана, глаза вырваны.

Холод прошел по спине Таны. Ей вспомнилось обезглавленное тело Селены Аподаки. Совпадение ли это?

Новак смутно помнил, что было дальше. Судя по всему, он потерял чувство времени, потому что не смог ответить на вопрос, сколько времени пробыл рядом с останками дочери. На следующий день Новака, обнимавшего обезглавленный, выпотрошенный труп дочери, обнаружил охотник, идя по его следам. По словам охотника, Новак выл, как зверь. Этот нечеловеческий, но и не звериный вопль заставил его пойти в лес.

Охотника звали Кэмерон О’Халлоран.

Тана замерла. Перечитала несколько раз.

— Это Бабах… О’Халлоран обнаружил Эллиота и его дочь?

— Да, — ответила Розали.

ГЛАВА 22

Сердце Таны бешено колотилось. Она вспоминала рассказ О’Халлорана у сарая — об Удаве и Дакоте Смитерс. Но он не сказал ни слова о том, что сам был причастен к делу о гибели Реган Новак. Почему?

Нехорошее подозрение закралось ей в голову.