Смерть с уведомлением - Андреас Грубер (2017)

– Нет. – Он по-прежнему смотрел в окно. – Я уже сказал, что расскажу только тогда, если вы мне что-нибудь расскажете.

– Хорошо. – Роза сохраняла спокойствие. Продолжать говорить в этой ситуации бессмысленно. Она должна задействовать визуальные раздражители. Поэтому она поднялась, подошла к флипчарту и фломастером разделила белый лист бумаги на две половины.

– Мы можем воспользоваться моментом и изобразить чувства, которые вы сейчас испытываете, графически. Слева ваша зона комфорта, а справа так называемая нейтральная территория. Какие картинки приходят вам спонтанно на ум, когда вы…

– Никакие.

Роза закрыла фломастер и подошла к книжной полке на противоположной стене, где стояло несколько пластиковых фигурок. Астерикс, Идефикс, Микки-Маус, принцесса, ведьма, овечка и смерть в черном плаще.

– Или мы изобразим ваши чувства на столе как на сцене. Какие из этих фигурок могли бы символизировать вашу злость, ярость? Какие – любовь, страсть, страх или самовлюбленность?

Карл бросил взгляд на фигурки.

– Это все ерунда. Я не пятилетняя девочка, чтобы играть с куклами.

– Правильно. Со взрослыми эта игра работает по-другому… – Она не закончила предложение и поставила принцессу обратно на полку.

Он посмотрел на Розу:

– И как же?

Она помедлила с ответом.

– Этот прием называется экстернализация. Мы договоримся о какой-нибудь воображаемой фигуре, например вашей агрессии, и выберем для нее образ. Многие клиенты часто используют дьявола, карлика или смерть. – Роза пододвинула свободный стул к столу. – Мы пригласим это существо присесть к нам и возьмем у него интервью.

Карл покосился на пустой стул.

– Что мы будет спрашивать?

– Например, почему агрессия так часто приходит к вам. В каких ситуациях? Когда исчезает.

– А что еще?

– Интервью нельзя спланировать. Многие вопросы появляются спонтанно. – Роза вернулась на свое место. – Как будет выглядеть ваша агрессия? Как смерть?

– Как белая голубка.

В первый момент Роза подумала, что он издевается, но по серьезному выражению лица поняла: Карл не шутит.

Белая голубка была красивой птицей – по крайней мере, в ее глазах. В определенном смысле спокойной, миролюбивой и… возможно, даже священной.

– Тогда пригласим голубку присесть к нам за стол.

Он немного подумал, потом покачал головой:

– Нет, это какая-то ерунда.

Роза взглянула на часы. Время почти вышло, а она ничего не достигла, кроме того что отклонила его вербальные попытки сближения. Но, по крайней мере, она выяснила одну вещь: в его глазах агрессия была белой голубкой – птицей женского рода.

Наверняка Карл не хотел соглашаться на ассоциативную игру, визуальное упражнение с флипчартом, прием психологической сцены или экстернализацию не потому, что все это казалось ему ребячеством. Он точно знал, на что направлены эти методы: побольше выведать о его детстве. Ему было стыдно говорить с ней об этом, не хотелось узнать о себе что-то новое.

Теперь и Карл посмотрел на часы.

– Продолжим в следующий раз?

– Конечно, у нас впереди много работы. Но в заключение у меня есть к вам просьба.

– Принести на следующий сеанс свои фигурки? – вопрос прозвучал саркастично.

– Не нужно. Я хотела попросить вас о другом.

По ее мнению, Карл блокировал терапию потому, что чувствовал себя скованно во время разговора тет-а-тет и не мог говорить о своем детстве. Но существовала возможность обойти это препятствие.

Роза поднялась, достала из ящика другой, старый диктофон, вставила в него новые батарейки и кассету на пятьдесят минут.

– Я дам вам его с собой. Когда останетесь один и вам никто не будет мешать, вы можете наговорить на него свои чувства, если захотите.

Карл взял прибор.

– А что с кассетой?

– Если хотите, бросьте кассету в мой почтовый ящик. Ее буду слушать только я, больше никто.

– Не думаю, что запишу что-нибудь.