Пандемия - Франк Тилье (2016)

Она взглянула на свой мобильный телефон, открыла приложение маячка GPS. Система работала исправно: она будет видеть точную картографию передвижений Эрве Кремье. Вряд ли это ей что-то даст, но попробовать хотелось. Она поехала в сторону Севра, сознавая, что уже поздно и она не видела Фонга с семи утра.

Когда она вошла в лофт, муж сидел в кухне. Он ел лапшу, и Амандина слышала негромко играющее радио. Весь свет в лофте горел. С молодой женщины стекала вода. Она сняла насквозь мокрую куртку, стряхнула капли с головы и подошла к стеклу, выходившему в кухню.

– Как прошел день, Фонг?

Муж поднял на нее ничего не выражающий взгляд. С досадой оглядел ее промокшую одежду, черную от брызг и грязи, и передвинул стул, повернувшись к ней спиной. Он уткнулся в тарелку с лапшой, не сказав ей ни слова, и прибавил звук радио. Амандина застучала кулаком по стеклу, оставив на нем темный влажный след.

Никакой реакции. Амандине было грустно, она понимала, что проблема в ней. Но что она могла теперь сделать? Где выход? И есть ли он вообще?

Крысы в лабиринте…

Она пошла принять душ, оставив включенным телефон. Судя по карте на экране, Кремье не двинулся с места. Вряд ли он куда-нибудь выйдет сегодня.

Долгий сеанс отмывания. Под конец, сухая и чистая, Амандина прошлась продезинфицированными щипчиками под ногтями. Зайдя в свою спальню за кимоно, она обнаружила, что Фонг повесил белую простыню на стекло, разделявшее их кровати.

Это было невыносимо. Амандина не могла больше терпеть эту междоусобную войну и видеть, как рушится их брак. Она задумалась, сжав голову руками, потом встала. Со вздохом отперла все двери, за которыми томился Фонг, ее муж, человек, которого она любила больше всех на свете. Она включила Интернет и положила мобильный телефон на столик в гостиной Фонга. Она возвращала ему свободу. А потом она сама заперлась в своей спальне и свернулась в комочек под простынями. Она дрожала, как раненое животное.

Она почувствовала спиной тепло много позже, когда уже начала засыпать. Фонг прижался к ней, обхватив обеими руками. Амандина открыла глаза, не двигаясь, ее руки сомкнулись на руках мужа.

– Ты на меня сердишься?

– Разве я могу сердиться за то, что ты меня любишь?

Он вздохнул, она ощутила теплое дыхание на затылке. Ей подумалось, что ни он, ни она не надели маски, что она пришла с улицы, из-под дождя, возможно, простудилась, принесла микроб. Но в этот вечер у нее не было больше сил на все эти «возможно», и она ничего не сказала.

– Я просто устал, Амандина. Я не хочу, чтобы ты гробила свое здоровье ради меня. Не хочу больше быть тебе обузой.

Он повернул ее на бок, она не противилась. Он посмотрел ей прямо в глаза. Без маски. Их губы были очень близко. Как давно этого не случалось?

– Дай мне просто посмотреть на тебя, как мужчина должен смотреть на свою жену.

Он гладил ее, его глаза вглядывались в ее лицо, будто видели впервые.

Амандина боролась с собой, чтобы не оттолкнуть его. Она не могла. Не в этот вечер.

И тогда, впервые за долгое время, они поцеловались.

77

Франк Шарко проснулся, когда шасси аэробуса коснулись посадочной полосы познанского аэропорта Лавица.

Он с трудом вынырнул из сна, припоминая события последних часов: санитарный контроль в аэропорту Шарль де Голль… Информационные бюллетени о гриппе, которые раздавали пассажирам, множество вопросов, бумаги, которые пришлось заполнять перед посадкой в Германии. «Были ли у вас в последние дни контакты с людьми, имеющими симптомы гриппа?» – спросили его в числе прочего. Чтобы не быть отправленным во Францию, Шарко солгал по всем пунктам.

Потом было ожидание во Франкфурте, в зале вылета, впечатление, что он блуждает между двух миров… Потом, час спустя, он сел в другой самолет и вновь провалился в тяжелый сон.