Пандемия - Франк Тилье (2016)

– Я… Я собирался продолжить. Просто мне… надо закупить новые наборы для анализа.

Крущек достал из кармана блокнот и ручку:

– Куда вы отправляли эти мазки? В какую лабораторию? Название, адрес. Нам нужны бумаги, доказательства, что анализы были произведены, мы также хотим знать, где и когда вы раздобыли эти наборы.

Врач не ответил, ему нечего было сказать в свое оправдание. Он потер лоб, лицо его исказилось.

– Послушайте, мне… надо идти.

– Вы никуда не пойдете, – твердо сказал Шарко. – Одна из ваших пробирок находится в наших французских лабораториях. Анализ сделан пятого октября, через три дня после того, как вы поставили диагноз семье Юзьвяк. Шестого или седьмого их зверски убили. А теперь повсюду распространяется пандемия, потому что в этой пробирке содержался неизвестный вирус гриппа. Вирус, способный заразить кого угодно и где угодно. Юзьвяки были пациентами зеро. Так что теперь вам придется выложить нам всю правду.

Адамчаку стало нехорошо. Он ушел в гостиную и сел, оставив дверь открытой. Двое полицейских прошли следом и остались стоять перед ним. Он держался за голову.

– Объясните нам.

Припертый к стенке, врач несколько минут молчал, глядя в пол, потом поднял голову и заговорил:

– Человек по имени Анри Оммено пришел ко мне в начале года. В январе… Он ждал своей очереди в моей приемной, как любой другой пациент, только на лице у него была защитная маска. Он знал мою специализацию, мои интересы, знал, что я объезжаю деревни вокруг «БарнФилда» по средам. Он представился как спонсор крупного французского фармацевтического предприятия под названием «Тадеус», которое работает над проектом, касающимся мутаций вирусов, передающихся воздушно-капельным путем, – парамиксовирусы, параинфлюэнца, пневмовирусы…

«Тадеус»… Одна из крупнейших французских фармацевтических лабораторий, вспомнил Шарко. Он сел напротив врача, чтобы смотреть ему в глаза. Польский коллега последовал его примеру.

– Этот человек сразу взял быка за рога и сделал мне предложение. Он хотел, чтобы я продолжал объезжать три ближайшие к «БарнФилду» деревни, но при каждом подозрении на грипп брал мазок. Потом я должен был просто отсылать их по почте из Щецинека и, разумеется, никому об этом не говорить. Вот и все. Он предложил платить мне кругленькую сумму за каждый мазок.

– Щецинек – большой город в двадцати километрах отсюда, – объяснил польский полицейский Шарко и снова повернулся к врачу. – Сколько он вам платил?

– Сумму, эквивалентную трем сотням евро за мазок. Он хотел, чтобы не оставалось никаких следов, объяснил, что финансирование их проекта неофициальное, что… деньги поступают из пожертвований частных лиц, имеющих долю в предприятии. Он показал мне простой способ перевода денег. Через Интернет, в валюте, которую называют биткойн.

Он тяжело вздохнул.

– Сначала я, конечно же, отказался, я вовсе не хотел ввязываться ни в какие шахер-махеры, дело было явно нечисто. Но он сказал, что я волен соглашаться или нет, просто оставил мне способ связаться с ним, если я вдруг заинтересуюсь. Ни давления, ни угроз, ничего. Он ушел, и все.

– Он предложил вам связаться с ним через Darknet, да?

– Да, он объяснил мне, как все это работает… Подпольный веб, полная анонимность… Я мог выйти на него при помощи специальной программы. У этого человека был странный ник в Интернете.

– Какой?

– Он называл себя Человеком в черном.

Шарко и Крущек серьезно переглянулись. Французский сыщик ощутил ком в горле. После всех этих дней расследования, преодоленных расстояний он вышел на физический след призрака, за которым гонялся.