Темная сторона души - Елена Михалкова (2008)

– Он протер стекло, поймите, – в один голос уверяли его Маша и Ирина. – Боялся оставить отпечатки на стекле!

Вот ведь чушь. Даже если и похулиганил кто-то из своих, убийство-то здесь при чем? Так Борис Петрович и заявил Маше.

– Ну и часто у вас тут таким образом хулиганят? – скептически осведомилась та, хотя и старалась изо всех сил не выводить из себя следователя, от которого зависела участь Мити. – Сначала меня кто-то подстерегал возле бани, потом убили мать Вероники, а вчера человек чуть не проник в дом!

– Мух с котлетами мешаете, – пожал плечами Забелин. – У бани вас поджидал поклонник. Вчера кто-то из местных баловался, «следы кровавые оставлял», как только в книжках да в кино бывает. Наверняка подросток какой-нибудь детективов начитался-насмотрелся, наслушался об убийстве, вот и решил… подшутить. А кто убил Ледянину, выясняет следствие. Вот и все.

Маша прикрыла глаза рукой, потому что с утра они слезились от яркого света – она слишком долго просидела накануне перед экраном ноутбука. Он был прав, этот насупленный дядька, совершенно непохожий на следователя. Для него три события действительно не связаны между собой.

– Нам было очень страшно вчера, – тихо пожаловалась она, в общем-то не рассчитывая на его сочувствие. – Рука за стеклом… Я испугалась, что он хочет детей убить.

– Да я понимаю, – к ее удивлению, мягко отозвался Забелин. – Вы женщина молодая, приехали отдыхать, а тут такие неприятные события. Уезжать вам надо, вот что я скажу. Если вы хулиганов боитесь, то в Игошине вам не отдых будет, а сплошное мучение.

– Может быть, вы хотя бы следы поищете? – умоляюще сказала Маша, поднимая на него глаза. – Он стоял под окном – значит, должны быть следы!

Она не стала говорить о том, в чем была уверена сама: тот, кто приходил вчера, был около самой двери. Ей не показалось, когда она заметила тень. Он был совсем рядом, явно собирался проникнуть в дом, и Димкина забывчивость очень помогла ему. Почти помогла. Если бы она не успела захлопнуть дверь… Если бы она не была так напугана.

Борис Петрович покачал головой и встал. «Покушение! Вот ведь, выдернули меня опять в свое Игошино…»

– Ладно, следы посмотрим, – согласился он, заранее зная, что ничего не выйдет.

И, разумеется, оказался прав. Под окном росла высокая трава, на которой никаких следов остаться не могло. Она вроде и примята-то не была.

– Убедились? – повернулся он к Маше, стоявшей рядом.

Та молча кивнула.

– Тогда всего хорошего, – пожелал Забелин, собираясь уходить.

– Подождите, а что с Митей? – спросила уже ему в спину Маша.

– А что с ним? – удивился Борис Петрович, оборачиваясь. – Следствие идет, к Егорову избрана мера пресечения – арест. Все нормально.

– Понятно. До свиданья, – тоскливо сказала Маша. – «Все нормально»… – с горечью повторила она, как только следователь скрылся за углом. – Чурбан!

«А чего, собственно, я хочу от него? – тут же поинтересовалась Маша у самой себя. – Для него и в самом деле все идет нормально. Преступника они нашли, отдадут его под суд с чистой совестью, вот и все».

Потом вспомнила, какой казенной стала интонация следователя, когда тот отвечал ей про Митю, и усмехнулась. «А чего еще можно было от него ожидать – внимательного человеческого отношения? Он и так проявил его, согласившись поискать следы. Хотя бы за это стоило сказать спасибо».

– Мам, – робко позвал ее Костя, выглянув из-за угла. – К тебе дядя Сережа пришел.

В отличие от следователя, Бабкин выслушал Машу не просто серьезно – с каменным лицом. Они сидели за столом на веранде друг напротив друга, пока Костя с Димкой вырезали во дворе арбалет, а Ирина делала вид, что читает учебник. Двадцать минут назад Маша случайно заметила под ее учебником знакомый том, но говорить ничего не стала. В конце концов, Лукьяненко подойдет сейчас девочке больше, чем история СССР.