Знак Истинного Пути - Елена Михалкова (2013)

– Да мало ли кому ты говорила о помещении на Ивановской, – убеждал он Евгению Генриховну двадцать минут назад. – Неужели ты можешь всех помнить?

– Я сказала о нем только один раз – тогда, за воскресным ужином, – возразила она, – и больше тема ни с кем не обсуждалась. Эдик, твои возражения бесполезны. Я сама уже все обдумала сто раз и вынуждена признать, что других вариантов нет.

Эдик помолчал, нервно потирая пальцы об ладонь. Из рассказа матери следовало, что к хозяину площади, которую он собирался продать госпоже Гольц, неожиданно заявились незнакомые люди и вежливо «уговорили» его продать собственность не ей, а им. Собственник был давним знакомым семейства Гольц и полагал, что оказывает большую услугу, предлагая Евгении Генриховне почти семейную сделку. То, что информация вышла за пределы семьи, привело его в такую ярость, что он отказался сообщать Евгении Генриховне подробности встречи с новыми покупателями и принимать от нее извинения. Она смогла от него добиться только одного – чтобы он назвал имя нового владельца. Степан Затрава.

– Не понимаю, почему они не используют подставных владельцев. – Эдик оставил в покое ладони и принялся тереть подлокотники кресла, в котором сидел.

– Специально, – отозвалась мать. – Специально, Эдик, чтобы у меня не оставалось никаких сомнений. Они собираются давить на меня, пока я не уступлю во всем.

– А ты не думаешь, что Варганов сам случайно кому-то проговорился? И утечка информации не имеет к нам никакого отношения.

– Не думаю. И ты не думаешь. И оставь, пожалуйста, кресло в покое.

Эдик замер в кресле, зажав ладони между колен. Мельком взглянув на него, Евгения Генриховна подумала, насколько от Элины было бы больше пользы.

– Проблема имеет две стороны, – неожиданно произнес сын, глядя в пустоту перед собой. – Первая – как решить вопрос с Затравой и его экспансией. Я не сомневаюсь, что если ты наконец решишь прибегнуть к помощи… ты сама знаешь, о ком я… В общем, проблема вполне решаема. Вторая сторона – шпион в доме. Ты абсолютно уверена, что он в доме, а не в офисе?

Евгения Генриховна кивнула.

– Тогда все гораздо хуже, – так же невыразительно продолжил Эдик. – Как ты собираешься его искать?

– Это не я буду решать, а безопасники, – пожала плечами Евгения Генриховна. – В любом случае будет прослушиваться дом, я думаю.

– Но ты сама кого-нибудь подозреваешь?

Эдик первый раз за все время разговора взглянул на мать прямо. Несколько секунд Евгения Генриховна молча смотрела на него, потом отвернулась и опять подошла к окну.

– Лично я первым делом грешил бы на твоего Мальчика Жору, – сказал сын.

– Почему на него?

– Потому что он мне не нравится. Еще мне не нравится твоя Илона, но она не была на ужине.

– Она была в доме и могла подслушать. И ты забываешь, что Мальчик Жора тоже не был на ужине.

– Но у него есть доступ ко всем твоим документам, мама! И, по-моему, все, что ты говоришь нам, ты сообщаешь и ему. Разве не так?

Евгения Генриховна, не отвечая, сняла с плеч палантин и протянула его Эдику.

– Положи в холле, будь любезен. И не говори никому о нашем разговоре.

Эдик укоризненно взглянул на мать и покачал головой.

– Могла бы и не предупреждать.

Когда дверь за ним закрылась, Евгения Генриховна произнесла, обращаясь к оконному стеклу:

– Кто тебя знает, дорогой?