Требуется невеста, или охота на светлую - Валерия Чернованова (2020)

Но я, вместо того чтобы чётко следовать всем пунктам нашего с ним договора, только и делаю, что продолжаю его нарушать.

Из оцепенения все выходят почти одновременно.

— Крутой, значит, да? — сплёвывает неудачно пошутивший пижон и снова, словно резиновый мячик, подскакивает на ноги, явно собираясь дать сдачи. — Защитничек нашёлся. Шёл бы ты отсюда со своей…

Договорить он не успевает, так же, как и Лосано не успевает снова ему хорошенько вмазать. Хорос оказывается быстрее: одно молниеносное движение, и вот он уже между ними, резкими фразами дробит на осколки вновь повисшее на балконе молчание:

— Осторожнее, Адам. Если ударю я, ты уже больше не встанешь.

Тьма змеями вьётся вокруг Хороса, угрожающе стягивается вокруг него, овивает руки, одна из которых прижата к груди этого Адама, а другая крепко сжимает плечо Хайме.

— Да я ведь просто пошутил! Что вы все такие нервные?!

— А теперь ты просто извинишься перед моей подругой, и мы больше не будем портить Нарсисе праздник, — на удивление сдержанно говорит Тёмный.

И всё-таки у него с братом больше общего, чем кажется на первый взгляд. Сейчас он как никогда похож на Гаранора. Холодный, невозмутимый, жутко-спокойный. Такой, которого хочется и надо бояться.

Адама знатно перекашивает. Но не от страха. Сразу видно, он бы предпочёл, чтобы ему ещё раз кто-нибудь врезал, пусть даже Тёмный, чем попросить прощения у феи. Я слышала, что в Грассоре к Светлым относятся с особым пренебрежением, но, если честно, до сегодняшнего дня никогда сама этого не замечала.

А теперь вот заметила. И прочувствовала. Настолько остро, что меня саму сейчас перекосит.

— Вообще-то я и сам способен постоять за свою девушку, — не говорит — рычит Лосано, сбрасывая руку Тёмного.

Меня всё-таки перекашивает. Просто потому, что такого заявления я уж точно не ожидала. Тем более сейчас, когда всё и так… просто кошмар!

Ксанор оборачивается и в упор смотрит на Хайме.

— Так всё-таки подругу или девушку? — усмехается: ядовито, цинично, жёстко.

«И эта усмешка тоже, как у старшего», — мелькает где-то на краю сознания.

— Вы бы всё-таки определились.

Мне хочется провалиться сквозь землю, ну или хотя бы свалиться с этого балкона, чтобы затеряться в толпе на танцполе. Но сваливаться сейчас никак нельзя. Придётся расставить всё по местам.

Сегодня. Сейчас.

Йорги! Не думала, что всё так закончится.

Коротко выдыхаю и, глядя Тёмному в глаза, в которых сталь затянула непроницаемая чернота, спокойно и твёрдо говорю:

— Мы с Хайме друзья и ничего большего между нами никогда не было и не будет, — а потом перевожу взгляд на друга; скорее всего, уже бывшего. — Мне жаль, что ты этого так и не понял, Хайме, хоть я никогда не давала тебе даже малейшего повода думать иначе.

И снова все замолкают. Даже на соседних балконах становится так тихо, словно там все вдруг одновременно вымерли. Лишь понизу льётся музыка, но сейчас она больше похожа на противный, монотонный гул. А может, это у меня гудит в ушах… И начинает гудеть ещё сильнее и громче, когда уже на губах у Хайме проступает точно такая же усмешка, какая была мгновение назад у Хороса.

— А знаешь что… Может… Адам, да? Может, ты и прав в том, что касается Светлых, и…

Осознать всю горечь брошенного им упрёка я не успеваю, вернее, не позволяю себе этого сделать. Хватаю Ксанора за руку, скорее почувствовав, чем осознав, что вот сейчас он ударит. Только не своего друга, а моего. Так, что тот действительно больше не встанет. И это будет окончательным крахом.

Всего.

В клубе могут быть Тёмные.

В клубе МОГУТ быть Тёмные!!!

Или Хорос может понять, почувствовать, но!..

Но у меня нет выбора.

— Не надо, пожалуйста, — прошу, умоляю его, уже готовая применить силу.

Даже прикрываю глаза, концентрируясь. Чувство такое, будто сейчас шагну в пропасть. Упаду, разобьюсь.

Но упасть мне не дают.