Идеал - Сесилия Ахерн (2017)

– И на эту работу взяли Заклейменных. Мы тоже – углекислый газ, – усмехнулась я. – Никому не нужные отбросы. Превратить проблему в решение. Так всегда поступает профессор Ламберт. Он дал мне совет, и тогда я не поняла его как следует, но теперь все ясно. – Переменив тему, я добавила: – Билл и Альфа говорили мне, что после интерната тебя ненадолго отдали им.

– Дружеский дом, так это называет Трибунал, – сердито ответил он. – По мне, больше похоже на жизнь условно-досрочно освобожденного: следят за каждым твоим шагом. Вышел из одной тюрьмы – попал в другую. Эти временные попечители должны помочь тебе влиться в общество, а на самом деле присматривают и отчитываются Трибуналу. Знай я, что завод принадлежит Ламберту, я бы туда и не сунулся.

– Ты думаешь, это Билл сдал тебя Трибуналу? – изумилась я.

– Я с ним, по-видимому, не так близко знаком, как ты, – отрезал он, выпустив мою руку и крепче ухватившись за руль. Лицо его вновь стало замкнутым.

– Я Билла видела всего раз в жизни, – тихо возразила я. – Альфа была моей учительницей математики, она единственная вызвалась учить меня на дому, когда школа, спасая свою репутацию, любезно попросила меня уйти. – Горечь в голосе я даже не пыталась скрыть.

Кэррик глянул на меня, лицо снова смягчилось, он готов был разделить все, через что я прошла после Клеймения.

– Расскажи мне, что случилось, почему ты перестал им доверять, – тихо попросила я.

Он помолчал, потом, с трудом сдерживая гнев, приступил к рассказу:

– Я находился у них на попечении и только начал искать родителей – дня не прошло, – как меня потащили в замок. Предъявили мне фотографии: меня засекли у того дома, где я жил с мамой и папой, когда меня забрали.

– Фотографии? И это все? Это вовсе не доказывает, что ты пытался найти родителей! – рассердилась я. – С каких это пор человека клеймят за то, что он прошелся по местам своего детства?

– Человек, который сдавал нам комнату тринадцать лет назад, сделал заявление перед Трибуналом, – отрешенно продолжал Кэррик. – Сообщил, что я задавал ему вопросы.

– Но, Кэррик, и это ерунда. С каких пор задавать вопросы …

– Я не собирался ничего отрицать, Селестина! – рассердился он. На минуту умолк, чтобы успокоиться. – Мне понравилось, какие у них сделались рожи, когда я в точности объяснил, что я собирался сделать. Пусть родителей найти не получилось, это я вполне мог считать победой – их рожи, когда они поняли, что со мной им ничего сделать не удалось.

Я любовалась его профилем, его отвагой и преданностью, даже его упрямством, пусть эти качества и довели Кэррика до беды. Ему важнее доказать свою правоту, чем уберечься, и в этом мы похожи.

– Все равно не понимаю, в чем ты винишь Билла, – отважилась я сказать.

– Альфа фактически работает на Трибунал, этот ее благотворительный фонд помощи родственникам Заклейменных – не трудно было сложить два и два.

– Фонд – прикрытие, на самом деле она использует его, чтобы расширять поддержку Заклейменным, нашему делу. Она хочет, чтобы интернаты закрыли. Она пыталась привлечь меня на свою сторону и надеялась, что я приведу и тебя, – заторопилась я.

Кэррик помолчал, обдумывая мои слова. Он проходил через такой же кризис доверия, как и я. Заклейменным жить не просто, ты становишься пешкой в игре многих людей с разными интересами. И, хотя я искренне сочувствую Кэррику, все же мне легче оттого, что с таким опытом я не одинока.

– Билл сказал мне: если бы ты остался с ними чуть дольше, они бы сами нашли твоих родителей. Они с самого начала собирались это сделать, но ты же у них и суток не пробыл. Не дал им ни малейшего шанса помочь тебе. – Я постаралась произнести это как можно мягче и присматривалась, как он это примет, прежде чем продолжать. Он не отвечал, обеими руками сжимал руль и смотрел прямо перед собой, лицо его напряглось.