Идеал - Сесилия Ахерн (2017)

– Ясень, я просил тебя не есть краску, – сказал Рафаэль. – Липочка, дай одну кисточку Лавру. Груша, воду для мытья кисточек пить нельзя. Малышка Мирт создает свой шедевр. – Нам он пояснил: – У Мирт все выходит коричневым. Это, я считаю, талант.

Он указал на стену, где каждому ребенку отводился свой участок, – доля Мирт действительно была целиком закрашена коричневым.

– Вы всех детей назвали в честь деревьев! – сообразила я. Ясень, Груша, Бук, Лавр, Мирт, Лещина.

– Дзинь! – Он изобразил звонок, как в телеигре.

Мимо нас со смехом прошла женщина, принялась наводить порядок на столе.

– Моя жена Сьюзен. Святая.

На обратном пути Сьюзен наклонилась и обменялась с мужем долгим поцелуем.

– Мой добрый дух и источник успеха. Сьюзен, дети, это Селестина и Кэррик. Поприветствуйте их.

– Привет! – сказали они в унисон.

Мы с Кэрриком переглянулись. Значит, он уже знает, кто мы.

Сьюзен, усмехаясь, махнула нам рукой – идите за Рафаэлем. Глаза Кэррика вновь позеленели, он с невинным любопытством изучал дом. Мы вошли в комнату с рабочим столом, и тут уж нас обоих охватило почтительное изумление: весь кабинет подогнан под рост Рафаэля, только для нас обычных размеров диван. Рафаэль уселся в свое кресло, мы пристроились на диване напротив. На полу – ковер в виде сшитого из лоскутов ковбоя, у него плоское резиновое лицо, настоящая шляпа. Я переступила через ковбойские сапоги, стараясь не задеть шпоры. Над очагом человеческая голова – хотелось бы верить, что фальшивая, – с рогами. Лицо седого старика улыбается, выставив напоказ золотой зуб. Да и диван, на котором мы устроились, тоже обтянут белой кожей с веснушками.

– Ни одно животное не пострадало! – подбодрил нас Рафаэль. – Шутка. Осмотритесь хорошенько. Я веган. Против убийства животных ради пищи, моды или отделки интерьера. Тут все фальшивое, включая кожаного парня на ковре. Я назвал его Уэйд. – После небольшой паузы он добавил: – Ну да, ну да. Веган-коротышка. Проблемы с едой в ресторанах. У моей сестры еще хуже: у нее целиакия[2]. Шучу, – продолжал он без улыбки и даже не переводя дыхания, – сестры у меня нет. – Он поднялся и сходил к бару за виски. – Я бы и вас угостил, но по правилам Заклейменным не полагается пить спиртное. Вот вода. – Он бросил нам две пластиковые бутылочки из холодильника, и мы успели их поймать.

Кэррик с подозрением взирал на воду.

– Не беспокойтесь, все без обмана: при бутилировании этой воды ни одно животное не пострадало. Так, дело вот в чем. Я люблю кино. – Он открыл ящик, в нем – сотни дисков. – Смотрю по три штуки в день, и шаблон мне известен. Старый коп собирается в отставку, берется за последнее расследование, и тут его убивают. Или старый вор решается на последнее дело, и его ловят. Это неизбежно. Мы воплощаем свои страхи, искусство подражает жизни, жизнь – искусству, и так далее, и, хотя моя жена Сьюзен очень по этому поводу переживает ….

– Берись за дело, или я тебя брошу! – крикнула она из соседней комнаты.

– Несмотря на то что моя любящая жена Сьюзен так сильно за меня переживает, я готов подумать о том, чтобы взяться за дело. У меня свой сюжет: меня не застрелят и не схватят. Я – адвокат, не проигравший ни одного дела, значит, в моем кино будет так: после ухода на пенсию я вернусь к работе – и проиграю дело.

Я посмотрела на Кэррика – впервые за последний час.