Безымянная девушка - Безымянная девушка (2019)

Это еще одна рождественская традиция.

Мама заканчивает бредовую сказку о том, как Даниэлла летом работала воспитателем в детском дневном лагере при элитном загородном клубе.

– Она так здорово ладила с детьми, – предается бесцельным воспоминаниям мама. – Она была бы замечательной матерью.

Мама весьма кстати забыла, что Даниэлла устроилась воспитательницей в лагерь по настоянию отца и взяли ее на работу только потому, что отец играл в гольф с директором клуба.

Обычно маме все поддакивают.

Но сегодня невозможно удержаться от возражений.

– Вообще-то, я не уверена, что Даниэлла очень уж любила детей. Разве это не она так часто сказывалась больной, что ее чуть не уволили?

Это произнесено задушевным тоном, но мама мгновенно каменеет.

– Даниэлла любила детей, – возражает она, сердито краснея.

– Еще шампанского, Синтия? – предлагает Томас в попытке разрядить внезапно накалившуюся атмосферу в комнате.

Маме позволено вести себя так, чтобы последнее слово осталось за ней, хотя она не права.

И вот что мама отказывается признать: Даниэлла была законченной эгоисткой и нахалкой, брала без спросу все, что ей приглянулось. Например, мой любимый свитер, который потом растянулся, потому что Даниэлла носила вещи на размер больше. А в одиннадцатом классе она украла мой реферат, подготовленный на «пятерку с плюсом» для урока по английскому языку и литературе – он хранился на нашем домашнем компьютере, которым мы пользовались вместе – и сдала его под своим именем.

Она увела парня, который поклялся в верности старшей сестре.

За первые два проступка и за многие другие, совершенные раньше, Даниэлла не понесла наказания: отец был занят работой, а мама, как и следовало ожидать, всегда находила ей оправдание.

Если бы Даниэлла держала ответ за свои прегрешения, возможно, теперь она была бы жива.

Томас подошел к маме и снова наполнил ее бокал.

– Синтия, как вам удается с каждым годом молодеть? – спрашивает он, потрепав ее по плечу.

Обычно миротворческие потуги Томаса вызывают умиление.

Но сегодня я расцениваю их как еще одно предательство.

– Пойду принесу стакан воды. – В действительности мне нужен повод, чтобы выйти из комнаты. Кухня служит мне убежищем.

За последние двадцать лет здесь многое поменялось. Новый холодильник снабжен встроенным диспенсером для подачи охлажденной воды. Пол, некогда деревянный, выложен итальянской плиткой. Столовый сервиз за застекленными дверцами шкафов теперь белый, с синим узором.

Но дверь, ведущая на улицу, все та же.

И замок в ней такой же, с фиксатором. Снаружи открыть его можно только ключом. Изнутри один поворот маленькой овальной ручки либо отпирает замок, либо запирает – в зависимости от того, в какую сторону повернуть.

Эту историю вы никогда не слышали, Джессика.

Никто не слышал. Даже Томас.

Но вы, должно быть, понимаете, что я была по-особенному расположена к вам. Что между мной и вами существует неразрывная связь. Еще и поэтому ваши поступки так глубоко меня ранили.

Если бы вы вели себя иначе, между нами сложились бы совсем другие отношения.

Потому что несмотря на все наши внешние различия – возраст, уровень благосостояния, образование, – в самых значимых моментах ваша жизнь и моя сверхъестественным образом перекликаются. Словно нам с вами суждено было сблизиться. Словно наши судьбы – зеркальное отражение одна другой.

Вы в тот трагический августовский день заперли в комнате свою младшую сестру Бекки.

Я в ту трагическую декабрьскую ночь не пустила в дом свою младшую сестру Даниэллу.

* * *

Даниэлла частенько тайком убегала из дома на свидания с парнями. Обычно она фиксировала защелку на кухонной двери, чтобы та не захлопывалась наглухо и она могла вернуться домой незамеченной. Это был ее излюбленный трюк.

Ее ухищрения меня не волновали. Пока она не нацелилась на моего парня.