Аспект дьявола - Крейг Расселл (2019)

Виктор снова включил магнитофон и удостоверился, что катушки вращаются. По спине пробежал холодок. Внутренне он приготовился к защите.

– Вы в порядке, Войтич?

Пациент холодно улыбался.

– Войтич?

– Мы уже имели честь беседовать с вами ранее, – голос Скалы стал резким и громким. Он говорил на превосходном немецком языке, но язык этот был слегка архаичным и в нем слышался легкий английский акцент. – Вы можете называть меня мистер Хоббс.

Часть шестая

Мистер Хоббс

1

ВИКТОР ЕЩЕ РАЗ ПРОВЕРИЛ, включена ли запись. Какое-то время он молчал, ощущая пустоту в голове. Как такое возможно? Этому нет разумного объяснения. Хоббс был «персональным демоном» Павла Зелены. Когда Клоун напал на Виктора, в состоянии аффекта ему на секунду показалось, что тот говорит голосом Хоббса, однако он отверг эту мысль. Но сейчас этого нельзя было отрицать – он слышал тот же самый голос, только теперь этим голосом говорит Войтич Скала.

Перед ним по-прежнему был Скала, надежно пристегнутый кожаными ремнями и стальными обручами к специальному креслу. Он по-прежнему не сводил с Виктора обжигающего, полного ярости взгляда. Убийственные дозы лекарств на него не действовали. Скала оставался Скалой, но голос, которым он говорил, не принадлежал Войтичу Скале. И как бы доктор Косарек ни старался этого отрицать, его не покидало ощущение, что они в комнате не одни. Есть еще кто-то – или, вернее, что-то: что-то еще более злобное и темное, чем безумец Скала.

Голос этой темной личности разливался по комнате, как черный ветер, и Виктор, несмотря на то что пациент был надежно зафиксирован в кресле, вдруг почувствовал себя одиноким и уязвимым. Ему было страшно. То, что он слышал, не имело никакого разумного объяснения. Этого просто не могло быть.

Виктор понял, что тот, кто с ним разговаривает, это не часть расщепленной личности Скалы. Это было что-то еще. Что-то намного хуже.

– Я чувствую ваш страх, – сказал мистер Хоббс. – Я способен улавливать человеческий страх. Это энергия, которая обновляет меня, и вы придаете мне сил сейчас. Вы искали меня, и вот нашли. Вы хотите знать, что я думаю и чувствую. Ну, позвольте мне признаться вам кое в чем. Когда я убивал их, когда я убивал каждого из этих людей, делал с ними все, что мне заблагорассудится, – я наслаждался каждой секундой этого процесса. Я все это делал из-за удовольствия, которое мне приносил сам процесс. Боль и страх жертв были для меня чем-то вроде хорошего вина. Мне особенно нравилось, когда они просили пощады – все рано или поздно просят пощады. Я же делал вид, что колеблюсь, и замечал в их глазах проблеск последней, отчаянной надежды. Я позволял им обрести надежду на мгновение, а потом лишал ее. Момент, когда последняя надежда таяла, я смаковал больше всего на свете, даже больше, чем угасание жизни в них. Видите ли, доктор Косарек, именно в этот момент они чувствовали присутствие дьявола и просили Бога прийти и избавить их от него. И именно в этот момент я заставил их прозреть, понять наконец, что Бог уже пришел, что Бог был с ними все время. Тогда они понимали, что дьявол – это и есть Бог в его темном обличье.

Наступила тишина.

Виктор был зол. В словах мистера Хоббса был смысл. Он вспомнил, как Юдита говорила о том, что Скалу держат в изоляции из-за опасений Романека по поводу вероятности психотического заражения. Не исключено. Возможно, Хоббс был неким подобием психического вируса, и этот вирус распространялся от одного пациента к другому. Возможно, Павел Зелены действительно был простым, неграмотным дровосеком. Возможно, Зелены, заразившись, перенял от Скалы высказывания Хоббса, его манеры и голос. Так бывает, когда дети болеют ветрянкой – все ходят с одинаковой сыпью.

Но языки? Разве можно овладеть иностранными языками, заразившись?

Ничего логичного не приходило ему на ум в качестве объяснения.