Волчья река - Рэйчел Кейн (2019)

Роняю телефон на сиденье рядом со мной, потом резко сворачиваю, и пикап следует за мной через двойную желтую линию. Стрельба на какое-то время прекращалась – видимо, на перезарядку, – но теперь она возобновляется: отрывистое «бах-бах-бах» – так быстро, как только стрелок может нажимать на спуск. Я слегка сбрасываю газ, и пикап настигает нас.

А потом я снова вдавливаю педаль в пол и резко огибаю поворот.

Они не заметили этот поворот. Водитель был сосредоточен на том, чтобы догнать меня, и слишком сильно ускорился; теперь они не могут быстро изменить линию движения, и, когда я отворачиваю к обочине, он понимает, что летит прямо в кювет. Когда пытается вывернуть руль, задние шины теряют сцепление с дорогой. Я вижу, как пикап опасно кренится, а потом начинает вращаться, потому что кузов по инерции тянет кабину вбок.

Стрелка, стоящего в кузове, с размаху швыряет прочь, и в свете фар пикапа я вижу, как он летит по воздуху; и лишь потом до меня доносится его короткий, полный паники вскрик. Мужчина исчезает из виду, я слышу, как его тело ударяется о землю; похоже, приземление не было мягким. Я продолжаю гнать машину дальше, глядя в зеркало заднего вида на пикап, который в итоге остановился на полосе встречного движения, носом в противоположную сторону от нас. Спустя пару долгих секунд он неожиданно срывается с места, возвращается на свою полосу и уносится обратно, туда, где находится Вулфхантер.

Они даже не останавливаются, чтобы подобрать своего дружка.

Я смотрю вперед, но по-прежнему не вижу полицейских мигалок, не слышу успокаивающего звука сирены. «Пикап может повернуть обратно. Они могут вернуться». Однако не думаю, что они это сделают. Они потеряли по дороге ружье, пистолет и одного из своих приятелей, и они не знают даже, ранили ли кого-то из нас, однако знают, что мы можем удирать и дальше.

Я сбрасываю газ, настороженно всматриваясь, не мелькнут ли снова сзади огни фар. Ничего. Непроницаемая, давящая темнота. И я знаю, что нужно продолжать ехать дальше. Там, позади, ублюдок, который стрелял в нас. И возможно, пистолет все еще при нем.

Но он может и лежать у дороги, истекая кровью и умоляя о помощи. Я – параноидальная сволочь, когда речь идет о выживании моей семьи, но я также и человек. Я не могу оставить кого-то умирать в одиночестве. Даже того, кто пытался убить нас.

Особенно если он мог бы ответить на вопрос, почему делал это.

– Мама?

Я смотрю на дочь сверху вниз.

– Они уехали? – Голос ее звучит твердо и спокойно. Но в отблесках приборов на панели я вижу дорожки от слез, блестящие на ее щеках.

– Да, милая, они удрали. Всё хорошо. Коннор, солнышко, ты в порядке?

Он уже взбирается обратно на заднее сиденье и смотрит в разбитое заднее окно. Я гляжу в боковое зеркало. Никакого движения.

– Да, – отвечает Коннор. И ни слова больше. Наверное, чтобы я не слышала, насколько он испуган. Сегодня в моего сына уже стреляли. Сочувствие, временно охватившее меня, отступает бесследно, и я хочу убить этих негодяев, включая того, который лежит на дороге.

– Пристегнитесь оба. – Я проверяю скорость. Всё еще в полтора раза выше разрешенной, но мне плевать. Мне нужна полиция. Наконец я вижу красно-синий проблесковый маячок, мигающий в просветах между деревьями. Должно быть, впереди дорога снова поворачивает.

Я вспоминаю, что разговаривала по телефону с Фэйруэзером, но когда ищу свой смартфон, его нигде не видно. Скорее всего, провалился в зазор между пассажирским сиденьем и дверцей, но до него мне сейчас не дотянуться.

Притормаживаю и останавливаю машину у обочины. После того как я выключаю двигатель, мне требуется выждать несколько секунд, чтобы обрести контроль над собой. Руки у меня трясутся так сильно, что я едва не роняю ключи, когда передаю их Ланни.