Волчья река - Рэйчел Кейн (2019)

И оно не пусто. В тесной гостиной – по крайней мере, я полагаю, что эта комната когда-то была таковой, потому что у одной стены стоит продавленный диван, а у другой щерятся битым кирпичом остатки камина, – нас ждет еще один человек.

На диване сидят Миранда Тайдуэлл и Майк Люстиг. На долю секунды я думаю, что они соучастники… но потом вижу кляп у Миранды во рту, синяки и порезы на коже обоих и то, как их руки заведены за спину.

Они пленники.

Кто-то пинает меня под колени, и я с размаху валюсь на пол, но едва чувствую это. Вижу глаза Миранды, полные страха и отчаяния. Она плакала. Черные потеки туши тянутся по ее щекам и пятнают пожелтевшую ткань кляпа. На ее руках множество мелких кровоточащих порезов, синие джинсы запятнаны кровью от таких же порезов на бедрах. Левый глаз заплыл огромным красно-черным синяком.

Миранда оказалась в худшем своем кошмаре, беспомощная перед лицом мучительной смерти. Сколько раз, напившись, она рыдала по ночам из-за смерти своей дочери и твердила мне, что ни за что не хочет умереть так же?

У Майка тоже кляп во рту, и выглядит мой приятель, пожалуй, даже хуже, чем Миранда. С ним они не церемонились.

– Вы, ублюдки, – говорю я. – Отпустите их.

Человек, находившийся в комнате, адресует вопрос не мне, а тем двоим, сидящим на диване:

– Это он?

Майк игнорирует вопрос. Миранда кивает. Слезы снова наполняют ее глаза и текут по щекам.

– Ладно. – Этот человек старше и крепче сложением, кожа его напоминает цветом лакированную ореховую древесину. Он одет в простой черный костюм, явно купленный в магазине распродаж, и я думаю: «Тюремная косточка», – потому что он похож на преступника, который пережил тяжелые времена, выжегшие из него все, кроме жесткости и жестокости. В правой руке он держит зловещего вида армейский нож. Когда поворачивается ко мне лицом, я не вижу в его глазах ничего. – Они сказали, что ты знаешь, где Элли Уайт. Ты должен сказать это нам.

Сукины дети пытались выбить это из Майка. Тот ничего не сказал – не то чтобы он вообще знал, где искать девочку. Миранда заговорила, но солгала. Сделала единственное, что, как она думала, могло помочь ей выбраться отсюда живой: послала их за мной в надежде, что я найду способ остановить их. И я не виню ее за это.

Я виню их.

– Дайте угадаю, – начинаю я. – Вы – изначальные похитители, верно? Настоящая банда, которая украла девочку из школы.

Чем дольше я веду разговоры, тем сильнее они расслабятся. Мне нужно, чтобы они потеряли бдительность.

«Крепкий Орех», как я назвал его про себя, слегка кривит губы. Отвращение? Веселье? Не могу разобрать.

– С чего ты это взял?

– Вы хорошо организованы. Вы явно знаете, что делаете, – объясняю я. – Каким же образом вы потеряли девочку?

– Не знаю точно, – отвечает он. – Джи-пи-эс той машины пропал на подходах к этому поганому городишку.

– Может быть, водитель отключил его и увез девочку сам?

– Я хорошо знаю своих людей.

В мгновение ока нож оказывается у моего горла. Я инстинктивно пытаюсь отпрянуть назад, но еще две пары рук хватают меня за плечи и удерживают на месте. Выражение лица Крепкого Ореха не меняется. Не изменится оно, скорее всего, и тогда, когда он перережет мне глотку. А он это сделает. Он только что признался мне в совершении преступления федерального уровня, не говоря уже о похищении агента ФБР, сидящего напротив меня. Никто из нас троих не уйдет отсюда живым. Где-то в глубине моего разума поднимается страх, но я не могу позволить ему управлять мной. Паника здесь не поможет.

– А теперь говори, – командует он, – кто забрал Элли Уайт? Где ее держат?

Я не испытываю никакого желания что-либо говорить ему, но, поскольку у меня есть некоторые догадки о том, где может быть девочка, означает, что я могу разыграть эту карту. Карта, конечно, не козырная, но я должен попытаться.