Тот, кто стоит снаружи - Альбина Нурисламова (2019)

В январе, когда Гордана приехала домой на каникулы, мы ходили в Добру Трешну: кончилась соль, и сахара осталось мало. Так ужасно, так унизительно вспоминать… Нас прогнали, как грязных бродяжек. Люди собрались у магазина и кричали такие слова, говорили о нашей семье дикие, страшные вещи…

Нет, не буду вспоминать. Я дала себе слово не делать этого. Хотела сейчас написать про Сару, но, как обычно, отвлеклась.

Итак, мы стояли возле дома и смотрели, как она подходит все ближе. На ней было черное платье и такой же платок.

Я знала, почему она так одета. После исчезновения ее дочери прошло месяца четыре, и она, видимо, не надеялась найти ее. Только зачем Сара явилась сюда, к нам? Отец тоже задавался этим вопросом, потому что поздоровался и спросил, что ей нужно.

Сара не обратила на него внимания и подошла к маме. Остановилась в двух шагах и сказала:

– Теперь ты понимаешь меня, Милица? Знаешь, каково это – потерять свое дитя?

Мать ничего не ответила, продолжала смотреть на Сару. Только крылья носа слегка побелели – так бывает, когда она нервничает. Мама умеет держать себя в руках, по ней никогда не скажешь, что она чувствует. Я совсем другая. А вот Гордана похожа на маму.

– Я все знаю, – продолжила Сара. – Все знают, и я тоже.

– О чем вы говорите? – спросил отец, но Сара снова проигнорировала.

– Это ты убила мою дочь. Украла и убила ее, не отпирайся, – тусклым голосом проговорила эта ненормальная.

Гордана протянула руку и взяла мать за плечо, желая защитить. Они всегда были близки. Я вскрикнула и прижала ладони к лицу. Как можно говорить такие вещи женщине, только что похоронившей дочь? На маминых глазах ее девочку опустили в темноту, закопали в жирную, черную землю, а эта мерзкая бабища приходит и начинает обвинять ее бог знает в чем!

– Прекратите! Убирайтесь отсюда! – гневно выкрикнул отец и шагнул к Саре, но та не испугалась.

– Не беспокойтесь, я сейчас уйду. Мало радости стоять на проклятой земле, возле Черного дома. – Она вскинула голову и посмотрела матери прямо в глаза. – Я не спрашиваю, зачем ты это сделала. Не буду говорить, что сочувствую сейчас твоему горю – ты потеряла свою дочку, и в этом я вижу божественную справедливость. Пришла я, чтобы спросить: где тело моей девочки? Я хочу похоронить ее по-человечески. Заклинаю тебя именем твоей ушедшей несчастной Снежаны. Не лги возле ее могилы. Скажи мне!

Мама стояла, прямая как палка. И все так же молча глядела на Сару. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Никакого чувства невозможно было прочесть в черных глазах. Все молчали. Сара ждала.

Наконец мать заговорила. Тихо, почти не разжимая губ, не сводя взгляда с Сары.

– Я не знаю, где твоя дочь. Пальцем ее не тронула, не знаю даже, как она выглядит. Как ты посмела прийти сюда, в мой дом, и сказать это? Уходи!

Сара с минуту смотрела на маму, а потом, видимо, поняла, что больше ничего от нее не добьется.

– Будь ты проклята, поганая ведьма. И дети твои, и муж твой, – четко выговаривая каждое слово, проговорила она и плюнула на землю у ног мамы.

После этого Сара развернулась и пошла прочь.

21 апреля.

Вчера уехала Гордана, и мы остались втроем – мама, папа, я. Гордане нужно на учебу.

Я чувствую, как мы все сильнее отдаляемся друг от друга, иногда мне даже не верится, что эта девушка – моя родная сестра, с которой мы росли вместе, бегали купаться на Дрину, носились по полям, рвали цветы, копались в огороде, ходили в школу.

Гордана – идеальная. Мама и папа обожают ее, не скрывают, что любят больше, чем меня или бедняжку Снежану. Гордана – их гордость и надежда. Снежана была их раной и испытанием. А я… даже не знаю. Я просто есть, и все.