Черная дама - Наталья Тимошенко (2020)

– Она меня недолюбливает. Просто Иван Петрович велел ей отвести меня в медпункт. Он не церемонится: открывает журнал, называет первую попавшуюся фамилию и раздает задания.

Саша усмехнулась. Ничего другого от Вани она и не ждала.

– Отправить подругу было бы правильнее, – не удержалась она.

Вика отчего-то покраснела. Она и без того была рыжей, с россыпью веснушек на худеньком личике, а сейчас и вовсе цветом лица слилась с капающей в лоток кровью.

– У меня нет подруг, – пробормотала она.

– Совсем? – удивилась Саша. Отняла лед от носа девчушки, чтобы осмотреть, нет ли перелома. Повезло, нос остался целым, хотя мячом ей заехали, судя по всему, неслабо. Оставалось надеяться, что ехидный и беспринципный Ваня Сидоров сурово наказал обидчиков.

– Совсем. Я не очень люблю тусовки и вечеринки, предпочитаю книги, а здесь это не ценится, – Вика криво усмехнулась.

– Разве вы не должны получать хорошее образование ради светлого будущего? – с сарказмом поинтересовалась Саша.

– В нашем будущем в первую очередь ценятся коммуникативные навыки, – не заметив сарказма, пояснила Вика. – То, как ты держишь себя в обществе, насколько свободно умеешь заводить новые знакомства, какую выгоду извлекаешь из старых. А мне это неинтересно. Мне интересны пыльные книги, темные библиотеки, старые газеты. В закрытом обществе, вроде нашего, очень легко стать белой вороной, а вот заново завоевать уважение практически невозможно.

– Зачем же ты приехала учиться сюда? – сочувственно спросила Саша, попутно обрабатывая рану. – Наверное, в обычной школе, после которой уходишь домой и меняешь круг общения, тебе было бы проще. Родители настояли?

Саша специально расспрашивала Вику, желая отвлечь ее от неприятных ощущений. За разговорами болезненные процедуры всегда переносятся легче, она давно это заметила. В ее отделении… в ее бывшем отделении пациенты не так уж часто были в сознании, но когда были, Саша всегда старалась заболтать их. И сейчас, вытирая кровь с разбитого лица шестнадцатилетней девушки, Саша в очередной раз поймала себя на мысли, что скучает по старой работе.

– На самом деле, нет, – призналась Вика. – Родители у меня хорошие. Да и при том я третий ребенок, свои амбиции они с успехом реализуют на старших братьях. Я могла бы учиться, где захочу, хоть в обычной общеобразовательной школе в классе с какой-нибудь буквой «Д». Я приехала сюда за подругой. Мы с Соней дружили несколько лет, и вот она, в отличие от меня, очень хотела здесь учиться.

– С Соней? – рука непроизвольно повисла в воздухе. – С той девушкой, которая погибла?

– Да.

– Ох, сочувствую тебе. Это больно – потерять подругу.

– Больно, – согласилась Вика. – Только потеряла я ее давно, поэтому ее смерть я восприняла как смерть обычной одноклассницы.

Слова показались Саше очень жестокими, поэтому она не могла не спросить:

– Из-за чего вы поругались?

– Мы не поругались, – Вика едва заметно пожала плечами, хотя до этого сидела не шевелясь. – Просто оказалось, что со мной было классно дружить, пока вокруг были одни плебеи, как она выражалась. Дети из обычных семей, которых она считала не ровней себе. Не то чтобы мои родители ежедневно видят себя в списке Форбс, но я коренная москвичка в пятом поколении, а Соня очень хотела забыть о своем самарском прошлом. Это ведь она убедила родителей отправить ее в Москву. А здесь, когда она оказалась в желаемой среде, я стала не нужна. Не то чтобы одноклассницы жаждали с ней общаться, но дружба со мной оттолкнула бы ее от вожделенной компании еще дальше. – Вика говорила спокойно, и лишь по тому, что она начала шевелиться, Саша поняла, как сильно ее задевает предательство подруги. И жестокие слова выше были не правдой, а лишь способом защититься.

– Говорят, все, что ни делается, – к лучшему, – заметила она, сворачивая турунды, чтобы вставить их девушке в нос. – Не знаю, насколько это правда.