Последний ребенок - Джон Харт (2019)

Фримантл послушно остановился и поднял руку ладонью вперед. Кивнул на то, что сумел нацарапать лопатой на земле, и только потом посмотрел на револьвер. Он смотрел долго, как будто не вполне понимал, что это и почему оно направлено ему в грудь.

– Ты пришел помочь мне? – спросил Фримантл охрипшим голосом, едва ворочая языком.

– Что?

– Я просил помощи, но Он не желает говорить со мной.

– Кто?

– Он говорит с тобой?

– Не понимаю, о чем вы.

Шрам на лице дернулся. В центре одного глаза белел молочный хрусталик.

– Не могу выкопать яму.

Джонни отважился оглянуться. Джек покачал головой. Джонни посмотрел на гроб.

– Вы помните меня?

Кивок.

– Ты бежал, а я тебя схватил.

– Зачем?

– Так сказал Бог.

– Бог сказал схватить меня? – Снова кивок. – Зачем?

– Он не объяснил.

– Джонни…

Голос подал Джек, но Джонни не обернулся.

– Что еще сказал вам Бог?

– Она – моя малышка. – Фримантл показал на гроб. По обезображенному лицу стекали слезы. – Я не могу выкопать яму.

Джонни взглянул на Джека.

Потом опустил револьвер.

Глава 36

Уверенно проехав через окраины, Кросс повернул на север. Глядя в окно, Хант видел проносившиеся один за другим жилые кварталы, сменившиеся потом мелкими предприятиями. Ни о найденном фургоне, ни о Дэвиде Уилсоне он не думал, а думал о семи флажках в низине и об Алиссе Мерримон. Мысль о том, что она лежит там, в сырой земле, не выходила из головы, и отделаться от нее никак не получалось. Ее юная жизнь оборвалась, ее семья разрушилась. За этими мыслями потянулись другие, касавшиеся его собственной, превратившейся в ад жизни: о растянувшихся на весь год бессонных ночах и гнетущей муке, двенадцати месяцах неудач, крахе собственной семьи. За все это время он так и не смог отступить, расслабиться. Чем была работа? Чем была личная жизнь?

Зазвонил телефон. Хант посмотрел на экран – вот и ответ.

– Привет, Кэтрин.

– Есть новости о Джонни?

Дело плохо.

– Нет. Ничего.

– Он уже должен был бы позвонить. Джонни позвонил бы.

– Мы ищем его. Джонни – парень смышленый. Найдем. – Он помолчал, остро ощущая присутствие в машине Кросса. – Извините, что не зашел обсудить этот вопрос лично. Я бы заглянул, но…

– Он должен был позвонить.

– Кэтрин?

Она уловила в его голосе обеспокоенность.

– Плохая была ночь.

– Вы в порядке?

– Сейчас лучше, но мне нужно, чтобы сын был дома.

– Мы его найдем.

Она как будто замялась, а потом добавила мягко:

– Если обещаете, я вам поверю.

Хант понял, какое отчаяние заключено в этих словах. Он закрыл глаза и представил ее в доме, как она сидит на кровати Джонни, закусив нижнюю губу фарфоровыми зубами. Как ждет, затаив дыхание и сжав кулачки, и какие длинные и черные у нее ресницы.

– Обещаю.

– Поклянитесь.

– Мы его найдем.

– Спасибо, детектив. – Ее дыхание долетело до него по линии связи. – Спасибо, Клайд.

Кэтрин дала отбой. Хант закрыл телефон, потер глаза и почувствовал под веками песок.

Кросс обошел какую-то машину и принял вправо.

– Мать Джонни?

– Да.

Позади осталась деловая часть города, дальше шла открытая сельская местность. Кросс уверенно вел машину. В какой-то момент он прокашлялся.

– Вам, наверное, стоит знать… ходят слухи… – Хант посмотрел на него. – В участке, – продолжал Кросс. – Люди говорят всякое.

– Какие слухи?

– Будто вы думаете, что с Бертоном Джарвисом связан кто-то из полиции. В смысле, вот с этим делом с мертвыми детьми. Может быть, и с делом Алиссы Мерримон.

– Слухи – вещь опасная.

– Я лишь хочу сказать…

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

Еще сотня ярдов пролетела под колесами, и Кросс заговорил снова, но уже с большей осторожностью.