Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

– Воришка! – обвинила Саша, натягивая отобранную в честной борьбе одежду.

Илюшин провел ладонью сверху вниз по ее спине, и женщина закрыла глаза от удовольствия.

– Погладь еще.

Он подчинился.

– У тебя кожа как…

– Нет! – попросила Саша.

– Что – нет?

– Не порть мгновение. – Она смягчила свои слова улыбкой. – Если ты собирался сказать про атлас, шелк или лепесток цветка, то, пожалуйста, не надо. Не люблю затасканных фраз.

– У меня в детстве жила ворона, – задумчиво сообщил Илюшин.

Саша изогнулась и ущипнула его.

– Это за ворону!

– Ты, наверное, никогда не гладила птиц, – возразил Макар. – Птичьи перья удивительно приятные на ощупь. Именно это я и хотел сказать, когда ты перебила меня со своим шелком.

Саша легко коснулась уголка его рта губами.

– Я больше не буду!

«А у нас будет больше?» – хотел спросить Илюшин, но не спросил.

Она была совсем не такая, как утром. Вся ее скованность, зажатость куда-то исчезли. И улыбалась Саша свободно, и даже двигалась иначе.

«Как будто стрижа из клетки выпустили, – подумал он. – Хм! Вот уж действительно затасканное сравнение».

Саша оделась, присела на край постели.

– Когда ты уезжаешь?

Макар взглянул на телефон.

– Через восемь часов.

– А я – через двадцать минут.

Он вопросительно поднял брови.

– Я сделала здесь все, что хотела, – с улыбкой пояснила Стриж. – И не сделала того, чего не хотела. Что оказалось еще важнее.

– Надеюсь, ты сейчас не о том, что Рогозину убила, а меня решила оставить в живых?

Улыбка исчезла с ее лица.

– Не шути так, пожалуйста.

– Да я вовсе не шучу. – Макар выбрался из постели и натянул джинсы. – Ты единственная, у кого не было видимых причин задерживаться в отеле после убийства Рогозиной.

– Видимых!

– Ага, я так и сказал.

Теперь они стояли по разные стороны широкой кровати и смотрели друг на друга.

– А что, были причины?

– Ты затащил меня в постель, чтобы выведать информацию, – скорбно сказала Саша.

Макар с трудом сдержал ухмылку.

– И с удовольствием сделал бы это еще раз. Только надо придумать, какая еще информация мне может от тебя потребоваться. Давай ты отпустишь такси? А потом вместе поразмыслим.

Несколько секунд женщина пристально смотрела на него, словно что-то взвешивая.

– Нет, все-таки мне пора. Как ты справедливо заметил, я и так здесь слишком задержалась.

Макару вспомнились Коваль с Савушкиной, рыщущие по отелю в поисках папок с их запротоколированными грехами и трясущиеся от ужаса, что правда станет известна заинтересованным лицам. Кто-то ведь украл компромат из номера Рогозиной до того, как Иру с Любкой покорно привела туда Мотя Губанова!

– Папки у тебя?

Илюшин бросил эту фразу почти наугад, и он никогда не смог бы объяснить, чем руководствовался. Он понимал только, что Стриженова приняла для себя какое-то важное решение. Именно оно толкнуло ее на то, чтобы прийти к нему посреди ночи, и оно же гонит ее прочь из отеля.

Изумление на ее лице сменилось странным выражением, которое даже Макар не смог истолковать.

– Ты умный. Впрочем, это было понятно сразу.

– Значит, у тебя!

– Я их сожгла, – сказала Стриж, начиная смеяться.

– Как сожгла?!

– Зажигалкой. В раковине.

Она смеялась уже в полный голос.

– Ты никогда не пробовал жечь фотоснимки на зажигалке? Не советую, ха-ха-ха! Крайне муторное занятие! А все эти свидетельства, имена, адреса ее любовников!

– Саша…

Она махнула рукой и вытерла слезы:

– Со мной все в порядке, не обращай внимания. Теперь все в порядке.

«Любовников?»

– Так ты осталась из-за Савушкиной?