Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

– Я встречаюсь с ее мужем, Юрой, – очень спокойно сказала Саша. – Встречалась. Несколько лет. Он ее не бросал, а я хотела, чтобы Юра был со мной. И тут Мотя со своим рассказом, как нашла компромат в номере Рогозиной!

– Ты их опередила! – понял Илюшин. – А они-то ломали головы, кто успел забрать бумаги!

– На каких-то несколько минут, – кивнула Саша. – Я подслушала ее рассказ, когда стояла в лифте, и сразу кинулась к Рогозиной. Ее не было. Я все схватила и бросилась бежать. А потом…

Нет. То, что было потом, его не касалось, этого очаровательного сероглазого парня.

– Так ты не собиралась шантажировать их! – Макар хлопнул себя по лбу. – Я-то был уверен, что… Нет, я все-таки идиот!

– Я хотела показать их мужу Савушкиной. Юрка свято верит, что его жена – невиннейшая дева, поклоняющаяся ему как богу! А его невинное дитя на этих снимках выглядит, как та «Распутная», которую нарисовала Рогозина! Честное слово, будто с нее писали. Только вместо юнцов – раскормленные мужики, а вместо лодки – кровати в дорогих отелях!

Саша перевела дух.

– Прости! Тебя это все вообще не касается, а я…

Но тут она заметила, что Илюшин больше не смотрит на нее. Взгляд его скользнул куда-то вниз и влево, выражение стало отсутствующим.

«Кажется, я его достала».

– Правда, извини, я не хотела тебя этим… В общем, я пойду.

Стриж поколебалась, не поцеловать ли его на прощание, но он по-прежнему стоял с таким лицом, словно кроме него в комнате никого не было, и она решила, что не стоит.

«Взяла и все испортила напоследок!»

Его голос догнал ее возле двери:

– «Распутная», которую нарисовала Рогозина?

Саша обернулась. Макар Илюшин быстро обошел кровать и остановился перед ней. Всю его отстраненность как рукой сняло.

– Что? – Саша даже растерялась от требовательности его тона. – Ну… Э-э-э… Да. Картина.

– Которую нарисовала Рогозина?

– Если тебе больше нравится слово «написала», то…

– Там женщина, – отрывисто перебил Макар. – В лодке? Голая, грудастая?

Саше внезапно стало не по себе от его тона.

– Ну да, я же сказала… А что?

Он кинулся к компьютеру, едва не опрокинув стул.

– Маша ведь упоминала об этом… – бормотал он, стремительно вбивая что-то в строку поисковика. – Как я мог пропустить мимо ушей! Ну конечно, картины!

– Там еще был тигр, – растерянно сказала ему в спину Саша. В кармане джинсов завибрировал телефон. Значит, такси уже подъехало, ей пора выходить.

Но она почему-то не могла уйти.

– Тигр, тигр, светло горящий, – пробормотал Илюшин. Взъерошенный, с блестящими глазами, он стал похож на полоумного. – Где этот чувак, где, где?!

– Макар, кого ты ищешь?

– Тигр, тетка, бабы мертвые… Камыши! Были еще камыши!

– Какие камыши?! О чем ты?

Он обернулся:

– Иди сюда. Ну, скорее же!

Поражаясь самой себе, Саша подчинилась.

– Эта картина? – он ткнул пальцем в экран.

Она наклонилась. Ломаные линии, избыток черного и красного, много экспрессии и нарочитого примитивизма, за которым, без сомнения, скрывалось большое мастерство.

– Да! Именно она!

Макар развернул во весь экран другое окно.

– А эта? Тоже рогозинская?

Тигр на ветке, хвост как змея, глаза как арбузные семечки.

– Ее, – уверенно подтвердила Саша.

И вдруг заметила подпись.

– Подожди-ка, Макар…

– И эта тоже, верно? – с нехорошей интонацией осведомился Илюшин, открыв третью картину.

Саша озадаченно молчала. Да, перед ней был именно тот сюжет, который вызвал столько споров в блоге Светки: мертвая женщина в листьях на берегу озера.

Вот только почему все картины подписаны другим именем? Почему целая галерея открывается в верхней части экрана?

– Макар, я не понимаю!

Он с силой захлопнул крышку ноутбука.