Улыбка пересмешника - Елена Михалкова (2009)

— Не хотел. Потому что поумнел с годами и понял, что Сеньке на зоне шесть лет чалиться было не особенно в тягость, а я в это время потом и кровью на булку с маслом зарабатывал. Нет, денег-то я ему предложил — половину того, что мы за цацки выручили. Только вот, Викуш, какая проблемка нарисовалась: Сеньку-то это не устраивало! Ему больше хотелось. А на «больше» я был не согласен.

— И ты его привез на остров и там убил… — одними губами сказала Вика.

— Само собой, — легко согласился Кирилл. — А как же иначе-то, Викуш? Если со мной по-плохому, так и я по-плохому. А если по-хорошему, вон, как Алиска, то и я с ней по-хорошему.

Он кивнул на жену, словно она была неодушевленным предметом.

— Но частички кожи… частички кожи под ногтями не твои, — с усилием выговорила Вика, даже не взглянув в сторону Алисы. — Как же так?

— Слушай, а там совсем смешно получилось, — почти охотно сказал Кирилл. — Представляешь, на остров заплыл какой-то малолетний придурок из деревни — настоящий придурок, вроде дауна. Сцепился с Сенькой, они подрались и в яму брякнулись. Придурок испугался и свалил, а Сенька остался в яме лежать, потому что расшибся о камни. Я от их воплей проснулся, выхожу из шалаша, смотрю — один драпает, а второй валенком лежит. Я спустился, камешек покрупнее взял и огрел Сеню по глупой головушке пару раз. Да ему бы и одного хватило — треснула его коробка, как гнилой орех.

Вика вцепилась ногтями себе в руку с такой силой, что на коже выступила кровь.

— Там и была одна гниль внутри, гниль да глупость. Но самое смешное… — он затрясся в беззвучном смехе. — Самое-то смешное, Викуш, потом случилось! Прибежал этот идиот обратно, а с ним девчонка, и давай они нашего Сеню закапывать! Решили, значит, что это даун его прикончил и теперь нужно тело спрятать. Посмотрел я на них, посмеялся, а потом домой поехал. Вот так вот, Викуш. Вот так. Ну что, интересную историю я тебе рассказал?

Вика смотрела на него, не моргая, и он легко мог читать на ее белом перепуганном лице все нехитрые мысли. «Думает, с чего это я с ней так разоткровенничался… Правильно думает, в верном направлении. Именно потому, девочка моя, именно потому».

Кирилл поднял пистолет и улыбнулся бывшей жене краешком рта.

— Ты же все понимаешь, правда? — мягко сказал он. — Не могу, Викуш, тебя тут оставить. Пойдем наверх.

Она выпрямилась и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— А хочешь, я тебе кое-что расскажу? — спросила она.

— Наверх пошли, — приказал Кручинин скучным голосом, решив, что она тянет время. — До трех считаю, потом выстрелю.

Вопреки его ожиданиям, она не испугалась, хотя он говорил правду. У них ушло слишком много времени на ностальгические воспоминания, и Кручинин понимал, что сюда вполне может подняться кто-нибудь из продавцов или охранников с вечерним обходом центра.

— Сосчитай до десяти, — посоветовала Вика. — Пока считаешь, я успею тебе рассказать кое-что о твоей жене. То, чего ты наверняка не знаешь.

Алиса вздрогнула, подалась ей навстречу, и Вика, взглянув на нее, уловила мольбу в ее взгляде. Но сейчас ей было не до того, чтобы жалеть кого-то, кроме себя. Так или иначе, но она собиралась реализовать свой план.

— О жене? — протянул Кручинин. — Лиска, она собирается мне что-то о тебе рассказать, слышишь?

И с ласковой усмешкой взглянул на Алису. Но то, что он увидел на ее лице, стерло эту усмешку. Обернувшись к стоящей у стены Вике, он бросил лишь одно слово:

— Говори.

Пистолет по-прежнему был нацелен Вике в живот, и она ощутила, как внутренности сворачивает спазмом. На мгновение ее охватил животный ужас, и в голове промелькнула нелепая мысль: «Я не знаю, сколько там пуль», — как будто это имело какое-то значение. Она сглотнула, отвела взгляд от пистолета и даже нашла в себе силы усмехнуться точно так же, как он, и выговорить четко и неторопливо, не глотая слова:

— Задай ей один вопрос. Спроси, какая фамилия у ее отца.