Улыбка пересмешника - Елена Михалкова (2009)

В конце концов все закончилось тем, чем должно было закончиться. Я видела папу за неделю до того, как… Он был не просто уничтожен — он был раздавлен, и самое ужасное заключалось в том, что он раздавил себя сам. Мы так и не узнали достоверно, что произошло в тот день в камере, и как случилось, что… Но мне всегда казалось, что для папы это был единственный выход. Понимаете, он ведь был патологически, невероятно честен и очень порядочен. Он не смог бы иначе.

А мама… Она не смогла без папы. Моя любимая, смешная, веселая мама, целовавшая меня в нос по утрам, державшая меня за руку на улице — всю жизнь, всегда, — водившая по моему лицу пушистым одуванчиком и приговаривавшая: «Наша Алиска — как одуванчик»… После того, что случилось с папой, она попала в больницу и больше не вышла оттуда. Все закончилось очень быстро. Все всегда заканчивается быстро для слабых — бог милостив к ним и не мучает их.

Самое тяжелое выпадает на долю тех, кто остается. Я осталась, и вначале я была одна, но это оказалось так невыносимо, что я вернула себе маму с папой. У меня почти получилось. Мне, правда, ужасно мешал Максим — то, что я видела в его взгляде, безжалостно выбрасывало меня обратно из моего маленького, изо всех сил удерживаемого на месте мира в тот мир, где с моей семьей случилось страшное. Где моих родителей больше не было. Поэтому я избегала говорить с ним, избегала встречаться, хотя иногда — совсем редко — мне казалось, что если и был человек, который смог бы мне помочь, то это… Впрочем, неважно.

Видите ли, я поняла, что не смогу успокоиться до тех пор, пока человек по фамилии Кручинин остается на свободе и живет счастливо. Мой папа говорил, у меня математический склад ума, и, наверное, это правда — иначе как бы мне удалось проделать все то, что я проделала в следующие два года? Я стала привлекательной, я научилась танцевать, я узнала, где человек по фамилии Кручинин любит проводить свободное время… И в конце концов познакомилась с ним. Более того, я спасла ему жизнь.

Мне становится смешно, когда я думаю, как часто люди ошибаются в оценке причин чьих-то действий. Все вокруг решили, что я спасла своего любимого мужчину, в то время как единственным моим желанием было убить его.

Понимаете, мне никогда не удалось бы подойти так близко к нему! Никогда — несмотря на все мои старания, на все попытки сделать из себя такую женщину, какая могла бы ему понравиться.

Но иногда возникает ощущение, будто бог держит тебя в ладонях. И смотрит на тебя внимательным взглядом, словно спрашивая: ты уверена в своем желании? Это действительно то, чего ты хочешь?

И тогда самое главное — не отвести взгляда от неба. «Да. Это действительно то, чего я хочу».

Я не могла знать, что именно в тот день, когда я «просто так загляну» к Кириллу, в его офис ворвется полусумасшедший человек с пистолетом и таким лицом, как будто по нему топтались ботинками, а потом следы исчезли, но воспоминание о чужих грязных подошвах осталось. Помню, как отчетливо я поняла, что он вот-вот выстрелит, и с ужасом смотрела на его прыгающий небритый подбородок и мертвенно-бледные губы с синеватым оттенком — такие бывают у перекупавшихся детей. Смотреть ему в глаза я не могла. Вы понимаете, он не промахнулся бы с такого расстояния. И он собирался выстрелить.

Меня охватил не ужас, а чувство сродни звериной тоске, когда я поняла, что человек, разрушивший мою семью, уйдет из этого мира легко и почти безболезненно — от пули, попавшей в сердце. Такую смерть нужно заслужить! Это смерть для героев, для тех, кого любит бог, а не для того, кто, не задумываясь, уничтожил моего отца, даже не помня его имени. Если бы в ту секунду нужно было пожертвовать левую руку ради того, чтобы Кирилл остался жив, я бы сделала это не задумываясь, осознавая, что и калекой смогу заставить его платить за то, что он сотворил со всеми нами.