Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Мне в руки попал пергамент с записями на некоем мертвом языке из библиотеки монастыря Святого Иоганна.

Монах мигнул, затем неуверенно покачал головой:

– Сожалею, но сейчас здесь нет никого, кто мог бы побеседовать с вами на эту тему.

– Просто доведите мое сообщение до тех, кто на это способен. Какое-то время я еще пробуду в городе. Улица Камнетесов, дом мастера Рогге. Спросить магистра вон Черена.

– Хорошо, магистр. Я сообщу о вашем интересе.

Кому именно – монах говорить не стал. А я не стал спрашивать. Просто нахлобучил на голову шляпу и вышел в ночь.

Мирской представитель братства посетил ранним утром следующего дня, едва только я продрал глаза.

– Магистр вон Черен? – уточнил пожилой худощавый сеньор в неброской одежде.

Он и сам был какой-то неброский и серый: тусклые глаза, мышиного цвета волосы, бледная кожа. Не человек, а моль. Отвернешься и уже не вспомнишь, как выглядел.

Я изучил серебряный нагрудный знак с символикой братства святого Луки и посторонился, запуская гостя в квартиру. Тот переступил через порог и без обиняков заявил:

– Мое имя вам ничего не скажет, предлагаю отбросить пустые формальности. Не против?

Такой подход устраивал меня целиком и полностью; я кивнул:

– Ни в коей мере.

Официал братства окинул быстрым взглядом гостиную и перешел прямо к делу:

– Вам в руки попали документы из места, ныне известного как монастырь Святого Иоганна, могу я на них взглянуть?

– Вы знаток древних языков?

– Нет, но я должен убедиться, что вы не тратите время братства попусту. Это входит в мои обязанности.

Я покачал головой:

– Не сказал сразу, но записи защищены вложенной в них формулой призыва потусторонних сущностей. Помимо знания языка, человек должен обладать определенными познаниями в тайных искусствах.

Сеньор взглянул на меня снисходительно, как смотрят на малолетнего обманщика.

– И какова цена этого, с вашего позволения, кота в мешке? – спросил он с нескрываемым скептицизмом.

Я не собирался запускать руку в казну братства, и потому мой ответ собеседника если и не обескуражил, то серьезно удивил.

– В обмен потребуется формула призыва, зашифрованная в записях.

Официал братства взглянул на меня как-то по-новому.

– Опасное знание, – сухо произнес он.

Я рассмеялся:

– Всецело солидарен с вами и с пониманием отнесусь к желанию уведомить об этом интересе Вселенскую комиссию.

Сеньор кивнул и потер мочку уха.

– Что ж, это все чрезвычайно интересно, магистр. Но мне понадобится что-то кроме голословных утверждений. В конце концов, надо определиться с языком…

Я протянул листок с выписанными отцом Олафом строчками; официал братства внимательнейшим образом изучил его, затем спросил:

– Присутствуют слова на староимперском?

– Вкраплениями.

– Текст дополнен ими позднее?

– Полагаю, он был таким изначально.

Мой гость задумчиво кивнул и спросил:

– Могу я оставить это себе?

– Разумеется.

Сеньор сложил листок и с показной небрежностью сунул его за обшлаг камзола. Меня этот жест нисколько не обманул; не знаю, что именно привлекло внимание официала, но наживку он заглотил вместе с крючком.

– Вы же понимаете, что подобную сделку невозможно оформить юридически? – спросил напоследок официал.

– Поверю вам на слово. Нам ведь нет смысла обманывать друг друга? – беспечно улыбнулся я и, поскольку из деканата уведомили, что свободного времени в расписании для моих лекций не предвидится до кануна праздника вхождения пророка в Ренмель, предупредил: – Пробуду здесь до конца седмицы. Дальше ищите меня в Мархофе.

– До вас доведут решение в ближайшее время, – пообещал официал и отправился восвояси.