Ренегат - Павел Корнев (2019)

Улов оказался небогат; самое ценное, что удалось отыскать, – это набитый мелкими серебряными монетами кошель, запрятанный на одной из балок под потолком. Обнаруженная сумма воображение отнюдь не поражала. Ланзо Хофф отличался изрядной скаредностью и наверняка отложил за время работы на меня куда больше этого. Подкупили его отнюдь не мелочью. Так чем? И самое главное – кто? Ответа на этот вопрос обыск не дал.

Выделив от щедрот своих Уве пару талеров на обновление гардероба и велев собрать все более-менее ценное, я разрешил хозяину освободить комнаты от остального барахла, а вот за стойла и овес для лошадей заплатил за седмицу вперед. Мальчишка при конюшне взнуздал спокойную лошадку Герды, я не без труда взгромоздился в седло и потрусил к особняку Вселенской комиссии. На третий день праздников пьяные на улицах средь бела дня почти не попадались, а скрипки, дудки и барабаны смолкли до наступления сумерек. Но и так пару раз я едва не сверзился на мостовую, когда поблизости громыхнули взрывы шутих. Еще повезло, что под копыта ничего не бросили…

В отделении я развалился в удобном кресле и устроил вытянутую ногу на табурете. Риперторп сегодня проводил время с семьей, а магистры-надзирающие при поддержке университетских педелей разыскивали не явившихся на допрос школяров, поэтому материалы носил Уве. Он же заварил рекомендованные профессором Гаусом травы. Вкус у настоя оказался премерзкий.

Я несколько раз прикоснулся к штанине, пытаясь определить, не пропиталась ли кровью наложенная на рану повязка, и болезненно поморщился. Бедро дергало, кость ныла, да еще нестерпимо чесался порез на бицепсе.

Но грех жаловаться. Мог бы и с жизнью распрощаться. А так оклемаюсь вскорости. И оклемаюсь куда быстрее любого простеца. Зачерпнутого в церкви эфира хватило для ускорения восстановительных процессов; магия подстегнула регенерацию тканей, и теперь оставалось просто ждать полного исцеления.

Ждать… Ненавижу! С тяжким вздохом я взял один из протоколов и сразу положил его обратно. О чем бы ни думал, мысли все равно возвращались к вопросу, кто перекупил живоглотов и чем я ему не угодил.

Самым очевидным кандидатом представлялся граф Розен, но меня на его счет терзали определенные сомнения. Влиятельный аристократ при необходимости привлек бы собственных головорезов, о живоглотах он попросту не знал. Чернокнижник тоже отпадал – у Ланзо хватало ума не связываться с этой братией, какие бы золотые горы ему ни сулили. Оставался таинственный книжник – тот, кто был заинтересован в содержимом старинных пергаментов.

Кто он? Декан Келер, известный коллекционированием древностей? Эльза, занимавшаяся исследованиями в области ментального доминирования и, вероятно, способная убедить кого угодно в чем угодно? Или они действуют в четыре руки?

Я выдохнул проклятие и вновь взял протоколы, но тут без стука распахнулась дверь.

– Кто еще… – прорычал я и враз осекся, когда в кабинет прошел моложавый сеньор, невысокий, стройный и гибкий, словно искусный танцор или опытный фехтовальщик.

Лицо его было худощавым и хищным, а светлые волосы аккуратно подстригла и убрала в модную прическу рука опытного парикмахера. Шпага и дага свисали с оружейного ремня так, как разместил бы их левша. На груди посверкивала графская цепь, средний палец правой руки украшал затейливый золотой перстень вице-канцлера Вселенской комиссии по этике.

Своим присутствием меня почтил Герберт вон Бальгон, граф Мольке – самый молодой вице-канцлер Вселенской комиссии и один из двух возможных преемников ее нынешнего главы. И он здесь – в Мархофе? Да что такое сдохло в нашем тихом болотце?!

– Ваше сиятельство… – пробормотал я и потянулся за клюкой, но вице-канцлер остановил меня небрежным взмахом руки.

– Не вставайте, магистр! – разрешил он и замолчал, небрежно похлопывая по ладони лайковыми перчатками. Взгляд беспокойных глаз обежал кабинет и остановился на мне.

– Та-а-ак! – протянул вице-канцлер и повторил: – Так…