Ученик - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2017)

Анника скажет участникам совещания, что он в пути и прибудет вовремя. А у него есть полчаса на то, чтобы придумать причину, почему он опоздал. Лучше всего подойдет что-нибудь, связанное с транспортом. Например, дорожные работы. Или закрытая полоса движения. Длинные пробки. Он попросит прощения, но такое ведь не запланируешь. Проверять никто не станет. Он увеличил громкость радио и еще прибавил скорости.

* * *

Билли и Ванья сидели в столовой автобусного парка в ожидании Махмуда Каземи, который вел интересующий их автобус в интересующий их день. Женщина-диспетчер, с которой они разговаривали, сказала, что он появится меньше чем через десять минут и у него будет пятнадцатиминутный перерыв. Билли спросил, что произойдет, если им понадобится разговаривать с ним дольше пятнадцати минут, и узнал, что тогда им придется поехать с автобусом. Задерживать отправление автобуса они не могут, и сейчас у них нет возможности быстро найти водителю замену. Билли решил, что допрос займет не дольше четверти часа. Что думала Ванья, он не знал. И не узнал. Они не разговаривали друг с другом после того, как закончили в машине выяснять, кто из них лучший полицейский. Это могло показаться глупым. Точно двое соревнующихся детей. Несерьезно. Но дело не в этом, внушал себе Билли. Главное, что Ванья ясно дала понять, что считает его худшим полицейским, чем она сама. Возможно, так и есть. Даже вполне вероятно, но отношение. Само собой разумеющееся превосходство, с которым она это сказала, его рассердило. Обидело. Сильно. От Ваньи он этого не ожидал. Думал, что у них есть нечто общее, благодаря чему они выше подобных комментариев и нападок. Конечно, они иногда спорят, а с кем этого не бывает, если ежедневно работаешь вместе, но спор – это одно.

А злость – другое.

Женщина-диспетчер провела их в столовую. Функциональное помещение. Деревянные столы, клеенки с веночками из брусники, пластиковые стулья, кофейный автомат, микроволновки, посудомоечная машина. К пестрым обоям прикреплены плакаты с автобусной и транспортной тематикой. Все не слишком потрепанное, не слишком новое. Сиди, отдыхай, ешь. Ничто не располагает к более долгим перерывам, чем необходимо. В воздухе смесь пота и запаха еды. Билли сел за один из столов. Ванья направилась к кофейному автомату.

– Хочешь?

– Нет, спасибо.

Ванья пожала плечами и, повернувшись к нему спиной, стала ждать, пока наполнится картонный стаканчик. Затем она подошла и уселась за стол рядом с Билли. Вероятно, потому, что выглядело бы очень странно, сиди они за разными столами, когда придет Махмуд. Она молча пила кофе, и Билли тоже ничего не говорил.

В дверях появился мужчина лет сорока. Рост около 1,85. Темные волосы, усы и карие глаза, которые чуть нервно смотрели в их сторону.

– Они там сказали, что вы хотите со мной поговорить. – Мужчина неопределенно ткнул большим пальцем назад, словно показывая, какие «они» имеются в виду. Ванья предположила, что это диспетчер.

– Махмуд Каземи? – уточнила она, вставая. Билли тоже поднялся.

– Да. В чем дело?

– Ванья Литнер и Билли Русэн, мы из Госкомиссии по расследованию убийств. – Оба предъявили свои удостоверения. Махмуд бегло и без всякого интереса взглянул на них. – Мы хотели бы задать вам несколько вопросов по поводу одного из ваших вчерашних рейсов.

Мужчина кивнул, и все трое снова сели. Ванья протянула Махмуду фотографию Роланда Юханссона.

– Вы узнаете этого мужчину?

Мужчина взял снимок и принялся его внимательно разглядывать.

– Да, возможно…

Ванья почувствовала, как ее охватывает нетерпение. Роланд Юханссон выглядел как член клуба «Ангелы Ада»[39] со шрамом через половину лица. Если встретишь его, то точно не забудешь. Как он может сомневаться? В отношении времени – да, допустимо, но видел ли он его вообще – невозможно.

– Он мог сесть в ваш автобус вчера, – стала помогать Ванья. – Недалеко от Лёвсты.

– Лёвста…

– Между Стенторпом и Мариедалем.