Ангелы-хранители - Дин Кунц (2019)

Нет, если честно, он был буквально одержим этим делом, прилагая титанические усилия, чтобы избежать провала. Отец Лема, выросший в нищете, но сумевший создать успешный бизнес, вселил в душу Лема почти религиозную веру в необходимость доводить все до конца и достигать поставленных целей. «Не важно, чего ты сумел добиться в жизни, – любил говорить отец. – Если будешь плохо стараться, жизнь непременно выбьет почву у тебя из-под ног. А для чернокожего, Лем, все обстоит еще хуже. Для чернокожего добиться успеха – это словно идти по канату, натянутому через Большой каньон. Ты поднялся действительно очень высоко, и тебе это нравится, но всего один неосторожный шаг – и тебя ждет падение длиной в милю прямо в пропасть. В пропасть. Потому что провал означает нищету. А в глазах многих людей, даже в наш просвещенный век, нищий чернокожий неудачник – это и не человек вовсе, а просто ниггер». Единственный раз в жизни отец упомянул ненавистное слово. Лем вырос в твердой уверенности в том, что любой его успех – это всего лишь шаткая опора для ног на скале под названием «жизнь», что в любую минуту его может сдуть со скалы ненастными ветрами и что он, Лем, не имеет права расслабиться в своем стремлении зацепиться покрепче, чтобы забраться на более широкий и надежный уступ.

У Лема началась бессонница, пропал аппетит. А если он что-то и ел, то потом мучился несварением желудка из-за повышенной кислотности. Во время еженедельной игры в бридж с Уолтом и Одри Гейнс он проиграл партию, поскольку не мог сосредоточиться на картах. И в результате Джонсоны в пух и прах продулись.

Лем знал, почему он так страстно стремился успешно завершить каждое дело, но знание это никак не могло помочь ему умерить свою одержимость.

Мы такие, какие есть, подумал Лем, и, вероятно, единственная возможность изменить себя – это получить от жизни сюрприз, который раскалывает прошлое совсем как бейсбольная бита – зеркальное оконное стекло.

Погруженный в тревожные мысли, Лем смотрел на слепящий июльский день,

Тогда, в мае, он пришел к выводу, что ретривера, скорее всего, подобрали и приютили. Ведь пес был очень красивым животным, и, если он раскроет кому-нибудь хоть толику своего интеллекта, перед его обаянием будет невозможно устоять. Поэтому, по соображениям Лема, собаку будет найти труднее, чем выследить Аутсайдера. Итак, неделя – на обнаружение Аутсайдера, думал Лем, и, возможно, месяц на поимку ретривера.

Лем разослал информационные листовки во все приюты для животных и ветеринарные клиники Калифорнии, Невады и Аризоны с настоятельным требованием содействия в поисках золотистого ретривера. В листовках было сказано, что животное убежало из медицинской исследовательской лаборатории, где проводили важные эксперименты по изучению рака. Потеря собаки, говорилось в сообщении, чревато потерей миллионов долларов, выделенных на исследования, и неподдающегося подсчету времени работы исследователей, что серьезно замедлит создание средства для лечения определенных заболеваний. Листовка содержала фотографию собаки и информацию о том, что на внутренней поверхности ее левого уха имеется лабораторная татуировка: номер 33-9. В сопроводительном письме, приложенном к листовке, выражалась просьба не только о содействии, но и о конфиденциальности. Отправка подобных писем повторялась каждую неделю после побега собаки из «Банодайна». Два десятка агентов АНБ занимались исключительно обзвоном приютов для животных и ветеринарных клиник в трех штатах, чтобы удостовериться, что там продолжают следить, не появился ли у них ретривер с татуировкой.

Тем временем усиленные поиски Аутсайдера могли быть ограничены, с некоторой долей уверенности, незастроенными территориями, поскольку Аутсайдер старался действовать скрытно. Вряд ли хоть кто-нибудь найдет его настолько славным, чтобы приютить. А кроме того, Аутсайдер оставлял за собой кровавый след, по которому можно было идти.