Книга Балтиморов - Жоэль Диккер (2017)

– Верно, Сол. Благодаря твоей помощи мы с твоей матерью сможем переехать куда-нибудь поближе к солнышку, может, во Флориду. Как всегда и мечтали.

– А я перееду в Монклер, поближе к нашим новым офисам, – подхватил отец. – Мы нашли изумительный дом, со своей доли от продажи я смогу вернуть заем. Красивый дом, в красивом квартале, точно такой, как я хотел.

Дедушка взял за руку бабушку, улыбнулся сыновьям и вытащил из портфеля нотариальные документы.

– Я составил акт, по которому мы в равных долях владеем фирмой, – сказал он. – Средства от продажи будут поделены на три равные части, что составит 666 666,66 доллара каждому.

– Больше полумиллиона, – улыбнулся мой отец.

На следующее утро, на заре, дедушку с бабушкой и отца разбудил звонок дяди Сола: он позвонил каждому из них в номер и просил как можно быстрее спуститься к нему в гостиничный ресторан. Ему нужно срочно что-то им сказать.

– Я сегодня ночью поговорил с одним своим другом, – рассказывал страшно возбужденный дядя Сол, прихлебывая кофе. – Он брокер на Уолл-стрит. Говорит, что “Хейендрас” – контора пока не очень известная, но что они будут развиваться куда быстрее, чем я думал. Говорит, что, по слухам, они в этом году выйдут на биржу. Вы понимаете, что это значит?

– Не уверена, что понимаю, – ответила практичная бабушка.

– Это значит, что если “Хейендрас” выйдет на биржу, стоимость предприятия вырастет в разы. Это правило! Предприятие, выходящее на биржу, – это предприятие с высокой стоимостью. Я долго размышлял, и, по-моему, нам надо договориться продавать “Гольдман и Ко” не за наличные, а взять свою часть акциями фирмы.

– И что изменится? – спросил дедушка.

– Изменится то, что, когда “Хейендрас” выйдет на биржу, акции повысятся в цене, и наша доля увеличится. Наши шестьсот тысяч долларов будут стоить больше. Смотрите, тут у меня предложения по изменению договора, что скажете?

Он раздал им свой проект договора, но дедушка поморщился:

– Сол, ты хочешь, чтобы я вместо моей фирмы “Гольдман и Ко” получил не деньги, а бумажку о том, что я владею несколькими акциями компании, о которой ничего не знаю?

– Совершенно верно. Приведу пример. Допустим, сегодня “Хейендрас” стоит тысячу долларов, а ты имеешь один процент; значит, твоя доля стоит десять долларов. Но если “Хейендрас” выходит на биржу и все хотят инвестировать в компанию, ее стоимость молниеносно взлетает. Допустим, стоимость “Хейендрас” поднимается до десяти тысяч. Твоя доля сразу будет стоить сто долларов! Наши деньги могут вырасти в цене!

– Мы знаем, как работает биржа, – заметила бабушка. – Но, по-моему, твой отец хочет знать, из чего мы будем платить за продукты и электричество. Абстрактными деньгами счета не оплатишь. И потом, если “Хейендрас” не выйдет на биржу или никто не захочет в нее вкладываться, ее акции упадут и наши деньги не будут стоить ничего.

– В самом деле, риск есть…

– Нет-нет, – отрезала бабушка. – Нам нужны наличные, мы с отцом не можем рисковать потерять все. На кону наша старость.

– Но мой друг говорит, что это вложение века! – настаивал Сол.

– Нет, – сказал дедушка.

– А ты? – спросил дядя Сол моего отца.

– Я бы тоже предпочел деньгами. Не очень я верю в эти биржевые чудеса, слишком рискованно. И потом, если я хочу купить тот дом в Монклере…

Дедушка заметил во взгляде Сола разочарование:

– Послушай, Сол, если ты вправду веришь во все эти биржевые игры, ничто тебе не мешает взять свою долю акциями.

Дядя Сол так и сделал. Через год “Хейендрас” произвела на бирже сенсацию. Как мне объяснила мать, стоимость ее акций за один день выросла в пятнадцать раз. За несколько часов 666 666,66 доллара дяди Сола превратились в 9 999 999,99 доллара. Дядя Сол стал обладателем десяти миллионов и через несколько месяцев получил их, продав свою долю. В тот год он купил дом в Оук-Парке.