Книга Балтиморов - Жоэль Диккер (2017)

Я пробыл в Балтиморе всю неделю и каждый день наблюдал, как соседи несли ему еду и свои добрые чувства. Видел, как они один за другим шли к дому Балтиморов. Как чудесно обнимались и расцеловывались с ним, взволнованно смотрели на него, трясли ему руку. А потом слышал разговоры в супермаркете, в химчистке, в “Дейри-Шек”: сплетни расползались как тараканы. Он был жалкий рогоносец. А его жена погибла, удирая от любовника, где ее вечером на святого Валентина застукал их приемный почти-сын. Создавалось впечатление, что история смерти Аниты известна всем до мельчайших подробностей. Все всё знали. А еще до меня доносились вполне откровенные намеки:

– А он тоже хорош гусь.

– Нет дыма без огня.

– Мы его с той женщиной видели в ресторане.

Оказалось, что в этой истории замешана еще и какая-то женщина. Некая Кассандра из теннисного клуба Оук-Парка.

Я отправился в теннисный клуб. Долго искать не пришлось: при входе висел стенд с фотографиями и именами тренеров; среди них была женщина привлекательной наружности по имени Кассандра Дэвис. Мне оставалось лишь прикинуться дурачком и пококетничать с одной из секретарш. Выяснилось, что по совершенно случайному совпадению именно она давала частные уроки моему дяде и по еще более случайному совпадению сегодня не вышла на работу по болезни. Я выяснил адрес и решил сходить к ней домой.

Кассандра, как я и подозревал, была вполне здорова. Поняв, что я племянник Сола Гольдмана, она захлопнула дверь у меня перед носом. Но поскольку я барабанил и просил открыть, она крикнула из квартиры:

– Чего ты от меня добиваешься?

– Я просто хочу попытаться понять, что случилось в моей семье.

– Пусть Сол рассказывает, если хочет.

– Вы его любовница?

– Нет. Мы с ним просто однажды поужинали. Но ничего не было. А теперь у него умерла жена, и меня считают шлюхой по вызову.

Я чем дальше, тем меньше понимал, что происходит. Одно было ясно: Сол что-то скрывает. Я не знал, что произошло между Вуди и Гиллелем, не знал, что произошло между дядей Солом и тетей Анитой. И теперь, спустя неделю после похорон тети Аниты, уезжал из Балтимора, так и не получив ответа на свои вопросы. Наутро в день моего отъезда дядя Сол проводил меня до машины.

– Все будет хорошо, правда? – спросил я, крепко обнимая его.

– Все будет хорошо.

Я разжал руки, но он удержал меня за плечи и сказал:

– Марки, я сделал одну нехорошую вещь. Поэтому твоя тетя и ушла.

Выехав из Оук-Парка, оставив позади дядю Сола и Марию, последних обитателей дома моих самых прекрасных детских грез, я надолго задержался на кладбище Форрест-Лейн. Не знаю зачем: то ли хотел побыть с ней рядом, то ли надеялся встретить там Вуди.

Потом я выехал на шоссе и покатил в Монклер. На нашей улице мне стало хорошо. Замок Балтиморов рухнул, зато маленький, но прочный домик Монклеров гордо стоял на своем месте.

Я позвонил Александре и сказал, что приехал. Через час она уже была у моих родителей. Позвонила в дверь, я открыл. И, увидев ее, почувствовал такое облегчение, что все эмоции, которые я сдерживал в последние дни, вырвались наружу, и я разрыдался.

– Марки… – сказала Александра, обнимая меня. – Бедный мой Марки.

38

Нью-Йорк,

лето 2011 года

События, связанные со смертью тети Аниты, отозвались эхом девять лет спустя, в августе 2011 года, когда дядя Сол позвонил мне и попросил съездить посмотреть, как снимают его имя со стадиона университета Мэдисона.