Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон (2015)

Он согласился встретиться с Микаэлем Блумквистом и сумел сдвинуть день встречи на четверг – еще одна небольшая передышка. Но он был готов.

Итак, пан или пропал.

Сандстрём не знал, сколько времени провел без сознания. Очнувшись, он понял, что лежит на полу в гостиной. Болело все тело, и он не мог пошевелиться. Постепенно он осознал, что руки у него связаны за спиной чем-то вроде изоляционной ленты и ноги перевязаны. Рот тоже был заклеен липкой лентой. В комнате горел свет, а жалюзи были опущены. Было неясно, что произошло.

Пер-Оке расслышал звук, доносившийся вроде из его кабинета. Он замер и прислушался: кто-то выдвигал и задвигал ящики письменного стола. «Неужели ограбление?» – подумал он, слыша, как кто-то роется в его ящиках, как шуршит бумага.

Целую вечность спустя он услышал шаги, попытался повернуть голову, но не смог никого увидеть. Он постарался хранить спокойствие.

Вдруг Пер-Оке почувствовал, как через его голову перекинули веревочную петлю и затянули на шее. С перепугу он чуть не обделался. Подняв взгляд, увидел, как веревка, идущая от петли, поднимается к блоку, закрепленному на крюке, где когда-то висела люстра. Злоумышленник обошел вокруг него и попал в поле зрения. Первой стала видна пара черных сапожек маленького размера.

Кого ожидал увидеть Сандстрём, он и сам не знал, но, подняв глаза, пережил что-то вроде шока. Сначала он не узнал в ней ту психопатку, чья фотография пялилась на вас с первых страниц всех газет, выставленных на витрины, со времени прошедшей Пасхи. Она не была похожа на свою фотографию – теперь коротко стриглась. Одета она была во все черное: черные джинсы, короткую открытую хэбэшную куртку, черную майку и черные перчатки.

Но самым пугающим было ее лицо, покрытое гримом: черная помада на губах, подведенные черным глаза, драматически выделенные черно-зеленым тени на веках и под глазами. Все остальное на лице было закрашено белилами. Кроме того, от левого виска к подбородку все лицо пересекла широкая красная полоса.

Эта гротескная маска придавала ей совершенно безумный вид.

Его мозг отказывался воспринимать увиденное, настолько все было невероятным.

Лисбет Саландер держала в руках конец веревки, за который дернула. Сандстрём почувствовал, как веревка врезалась в горло и на несколько секунд прервала его дыхание. Он старался подтянуть ноги. Ей же, благодаря блоку и талям, почти не приходилось прилагать усилий, чтобы поставить его на ноги. Когда Пер-Оке поднялся перед ней во весь рост, она перестала тянуть за веревку и намотала ее на трубку, подводящую к батарее отопления, а затем завязала двойным морским узлом.

После этого Саландер исчезла из вида, оставив его одного минут на пятнадцать. Вернувшись, придвинула стул и села напротив него. Он старался избегать ее взгляда с разрисованного лица, но у него это плохо получалось. На стол она положила пистолет. Его пистолет. Она обнаружила его в обувной коробке в гардеробе. «Кольт М1911». Этот не вполне легальный пистолет хранился у него несколько лет. Он как-то купил его по случаю у знакомого, просто ради хохмы, и даже ни разу не попробовал выстрелить. Прямо у него на глазах Саландер вынула магазин, вставила патроны, затем загнала магазин на место и отправила патрон в ствол. Пер-Оке Сандстрём был готов вот-вот лишиться чувств, но заставил себя выдержать ее взгляд.

– Не понимаю, почему мужчины так любят запечатлевать свои извращения, – сказала она.

Это было произнесено спокойным, ледяным тоном. Саландер говорила тихо, но отчетливо, протягивая фотографию, отпечатанную с его жесткого диска.

– Это, вероятно, эстонка Инес Хаммуярви, семнадцати лет, из поселка Риепалу неподалеку от Нарвы. Неплохо развлекся?

Вопрос был чисто риторический – Пер-Оке Сандстрём не мог ответить, его рот был заклеен лентой, а мозг был не в состоянии построить ответ. Фотография изображала… «Господи, зачем я только сохранил фотографии», – мелькнуло в мозгу.