Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

Какое‐то время мы просто шепотом подпевали Питу и Карлу. Потом, когда стихли последние беззаботные аккорды гитар и паб погрузился в прежнее молчание, я почувствовала, как воздух между нами вновь начал стыть. Сегодня Крис был другим — силуэтом вчерашнего себя, молчаливым, усталым и злым. Я не знала, что сказать, с чего начать. По правде говоря, я боялась его реакции, поэтому просто продолжила сидеть рядом в тишине и сумраке, который собирался вокруг ленивыми кольцами, если достаточно долго сидеть не шелохнувшись.

Внезапно Крис одним глотком осушил остатки своей пинты и повернулся ко мне:

— Ненавижу это место. Тут все напоминает о старых добрых деньках.

Вот он, мой шанс! Сейчас бы и задать ему вопрос про старые добрые деньки, навести на разговор о тебе. Но вместо этого я просто улыбнулась ему, и наши колени нечаянно соприкоснулись.

— Если хочешь, можем пойти ко мне. У меня есть вино. Или ты из тех, кто всегда сбегает? — усмехнулся Макконнелл.

Я вытаращила на него глаза, а потом вместо ответа просто спрыгнула со стула. Ник посмотрел на меня из своего угла и только подмигнул.

Я последовала за Крисом к выходу, зачарованно глядя на его затылок.

Мы двинулись вверх по пустой улице. Он вел меня к себе странным маршрутом, в обход увешанных камерами кварталов, по узким жилым улочкам, где в окнах горел свет и были видны ужинающие перед телевизором семьи. Будто хотел запутать наши следы.

После еще нескольких поворотов мы неожиданно оказались перед его дверью. Он порылся в кармане и достал ключи.

— А где же легендарная красная дверь?

— Покрасил в черный, как видишь, — ответил он, пропуская меня вперед.

Внутри пахло пылью и сигаретами. Крис включил свет. Я скинула балетки и босыми ногами ступила на замызганный бежевый ковролин.

Комната оказалась большой и захламленной, совмещенной с крошечной кухней, которой явно давно никто не пользовался. Сквозь тонкий слой краски цвета яичной скорлупы на стенах проступали рисунки и граффити; над диваном на пыльной стене виднелся силуэт электрогитары, в углу, как привидение, высилось укрытое белым саваном пианино. На кофейном столике сгрудились пустые бутылки и переполненные пепельницы.

Я робко опустилась на краешек дивана и стала ждать, что будет дальше, пока Крис возился на кухне с бутылками и стаканами.

— Включи телевизор, если хочешь! — как‐то по‐домашнему крикнул он мне из кухни, и внутри моей головы разлилось что‐то теплое, похожее на ирландский кофе в осенний день.

Пульт лежал среди горы мусора на столе. Почему‐то я знала, что не нужно пытаться убрать беспорядок, поэтому просто взяла пульт и нажала на большую красную кнопку. Шел какой‐то старый фильм. Приглядевшись, я узнала «Касабланку».

Крис вернулся с бутылкой дешевого калифорнийского зинфанделя и двумя пыльными бокалами. Увидев, в каком состоянии стол, он без слов передал мне свои сокровища и быстро расчистил поверхность, просто свалив все в черный мусорный пакет.

— Давай напьемся? — сказал он и плюхнулся на противоположный конец дивана, закинув ноги на столик, потом взял пульт и начал щелкать каналами, давая каждому шанс длиной секунд в тридцать.

В конце концов он вернулся к тому же, с чего мы начали, — к «Касабланке». Я разлила вино по бокалам, чтобы чем‐то занять руки.

— Ну, расскажи же мне о себе, Вероника, — сказал он, отхлебнув вина и потеряв интерес к происходящему на экране. — Что девушка вроде тебя делает в городишке вроде Ноутона?

Теперь уже точно наступил тот самый момент, когда я должна была рассказать ему, зачем я здесь, и прояснить раз и навсегда все волнующие меня вопросы. Но, заметив, как начали разглаживаться напряженные складки между его бровей и как его пальцы принялись беззвучно отстукивать какую‐то одному ему слышную мелодию, я снова не смогла заставить себя сказать правду.

— Я просто разыскиваю кое‐кого. — Я махнула рукой в неопределенном направлении. — Семейная драма.