Попасть - не напасть - Галина Гончарова (2020)

Сарай тоже не порадовал. И пустая будка для собаки. Первый был покосившимся, и даже отсюда видно — не заперт. Тут в округе святые живут? Чтобы при незапертых дверях и отсутствии барбоса, да не залезть?

Просто брать нечего.

— А почему без собаки? — уставилась я на мать.

— Да вот, брали… отравили нам собаку первый раз.

— А второй? — спросила я, решив, что если был первый, то и второй…

— Кидаться на людей начал, прибили его.

Та-ак…

И чего это маман глазки отводит, аки девочка перед полком гусар? На кого это собака кидаться начала, что ее пришибли?

Разъясним.

Я направилась к дому. Войти не успела, дверь открылась и на пороге воздвигся парень лет пятнадцати на вид. Такой возраст, когда под носом и в голове еще пусто, но масса и рост уже нарастают.

— Мать, тебя где черти носили?

— Ванечка, — залебезила мать, — ты уже дома? А я Машу встречала…

— И как — встретила?

Пацан смотрел недоверчиво, как волчонок.

М-да. А и ладно, мало у меня племянников было? Считаем и этого — своим и начинаем воспитывать.

Я отодвинула с дороги маман, выбрала место почище, поставила вещи, благо, немного их было, и прищурилась.

— Иван Петрович Синютин, значитца…

На миг мальчишка опешил. И я атаковала уже активнее.

— Мать встречаем на пороге, и тут же хамить начинаем? Ну-ка живо, сумки забрал, печь растопил… дрова есть?

— Н-нет…

— Сейчас дам денег, живо по соседям. Прикупить и протопить. Будем ужин готовить.

— А ты…

— А я — твоя старшая сестра. И уши драть тебе буду на законных основаниях.

— А руки не отвалятся?

Спустившись с крыльца, мальчишка возвышался надо мной примерно на голову. Руки в бока, вид самый что ни на есть наглый, взгляд тоже…

— Ничего так, сестренка…

Ты куда смотришь, сопля с претензиями? Ну все, мое терпение кончилось. Его и так-то невеликие запасы были.

— Продемонстрировать? — нежно уточнила я.

— Чего?

— Того. Я тебя сейчас пну вот сюда, — наглядно потыкала я носком ботинка парня в коленную чашечку. — Пока ты будешь прыгать на одной ноге, стукну по голове… да хоть бы и этой курицей. А когда упадешь, отпинаю, как захочу. Вопросы есть?

— Уверена, что получится?

— Получится. Но курицу жаль. Так идешь за дровами?

— Дети, как вы разговариваете?!

Мы с одинаковым недоумением покосились на маман.

Как-как, да так! Ясно же, что мы выясняем, кто главнее. Так же ясно, что я круче — у меня есть деньги. Но уступать свое место без боя?

Никогда!

Вот Ванечка и шипит, дело житейское. Ничего, пошипит и за дровами пойдет.

Я сунула руку в карман и достала мелочь.

— Хватит?

— Щас к Вирятиным стукну, у них надысь полную телегу хозяин привез, — сориентировался мальчишка. Схватил монетки и вылетел за калитку.

Я прошла внутрь.

М-да. Это — не нищета. Это — намного хуже.

Дом-то был построен на века, и устроен толково. Начинался он прихожей, большой и некогда, наверное, уютной. Сейчас тут во всех углах валялась какая-то рванина и обувь, повсюду висела одежда… Я плюнула, и прошла не разуваясь. Хуже тут уже не будет, да и Ваня в сапогах был. А слой грязи на полу такой, что хоть картошку сажай.

Окна были застеклены слюдой. Не стеклом, нет, дорого. Но и не пергамент или бычьи пузыри, слюда. Зажиточно жили.

Все равно, в доме было сумрачно и только несколько лучин потрескивало, наполняя кухню (раз печь — пусть будет кухня) светом и запахом горящего дерева.

— Мама?

Голос раздался с печи.

Большеглазый лопоухий мальчишка смотрел на нас серьезно и недоверчиво. Понятно, мама, но с ней-то кто.

— Петруша? — попробовала угадать я.

— Да. А ты — Маша?

— Я, — согласилась я. — А чего ты на печке?

— Нога болит…

Я протянула матери корзины.

— На стол. А я пока посмотрю… показывай, какая нога болит? Ежь твою рожь!