Бабочка - Марина Эльденберт (2019)

Мне предстояло спуститься первой, и оставалось только надеяться, что Тимрана (так звали рыжую, которая шла за мной) не решит на него наступить. Слишком красноречивые взгляды она на меня кидала: яростные, презрительно-ледяные, словно я лично увела у нее парня. Впрочем, вряд ли она станет рисковать местом исключительно ради того, чтобы увидеть, как я упаду носом в пол. По крайней мере, надеюсь, что не станет.

Дженна глянула на часы (тонкую пластинку, вмонтированную в легкий браслет) и снова окинула нас взглядом:

— Все. Выдвигаемся!

На негнущихся ногах под шелест текущей за спиной ткани, практически невесомой, под возбужденные голоса я направилась следом за ней по коридору к сцене главного зала. Насколько я поняла, ведущий будет другой, но сначала Дженна лично должна была поприветствовать гостей вместе с владельцем клуба. Он дожидался нас у сцены и, едва окинув девушек взглядом, легко перехватил изящную ладонь управляющей.

— Ты очаровательна. — В голосе высокого светловолосого въерха звучали низкие, хриплые нотки.

— Благодарю, — сдержанно отозвалась она.

Но от меня не укрылось, как сверкнули ее глаза. Такой живой интерес сложно с чем-то перепутать, и на миг я вспомнила слова Алетты, которая говорила о какой-то знакомой сестры, въерхе. Впрочем, эти мысли мгновенно вылетели из головы и все остальные тоже, потому что Дженна негромко скомандовала:

— Маски!

И девушки синхронно закрепили изящные полумаски, скрывшие верхнюю часть лица. У меня задрожали пальцы, поэтому никак не получалось справиться с креплением, и в тот момент, когда маска в очередной раз чуть не свалилась на пол, из-за внутренних кулис донесся голос Дженны:

— Дорогие наши! Мы рады приветствовать всех, кто сегодня с нами! Всех, кто пришел сюда отпраздновать без ложной скромности удивительную и невероятную дату. Пятьдесят лет со дня основания «Бабочки». Меня зовут Дженна Карринг, а рядом со мной…

— Мильен Т’ерд. — К ней присоединился въерх. — Когда мой отец впервые задумался об открытии клуба, он решил, что это будет нечто особенное. Нечто удивительное, как жизнь бабочки, короткая, но в то же время прекрасная. Образ «Бабочки» сложился не случайно…

Пальцы снова сорвались, застежка больно царапнула ладонь, и маска все-таки свалилась на пол. С глухим стуком ударилась об пол, за спиной раздался смешок, и я рывком наклонилась за ней, столкнувшись пальцами с Тимраной, которая прошипела:

— Дай сюда!

И прежде чем я успела отнять маску, девушка уже закрепила ее на мне.

— …Мало кто знает, что в день открытия нашего клуба пятьдесят лет назад гостей тоже встречали маскарадом. Каждый из приглашенных был в маске и снимал ее только в конце вечера.

Рыжая чуть отодвинула занавеси: Дженна и въерх стояли под падающими на них серебряными нитями (голограмма, разумеется), из-за чего создавалось чувство, что над сценой идет дождь.

— Любители потрепаться, — фыркнула девчонка.

— Спасибо, — еле слышно прошептала я, но она не ответила.

Отпустила занавеси и отвернулась с таким видом, словно знать меня не знает и не помогала мне только что.

— Сегодня все будет особенным, — произнес въерх. — Начиная от наших прекрасных девушек, которые обслуживают ваши столики, и заканчивая репертуаром Джойс Уитни, которая приготовила для вас особый сюрприз.

Упоминание Джойс вызвало целую бурю аплодисментов, и, когда они затихли, Дженна продолжила:

— Неизменным останется только одно: как и пятьдесят лет назад, как все эти годы, с первого дня и до настоящей минуты, мы работаем только для вас!

Тишина взорвалась овациями, сквозь которые в зал плеснула музыка. И под первые аккорды, раздвинув тяжелые занавеси, я шагнула на сцену. В темноту. Да, идти нам предстояло в темноте, единственным источником освещения до тех пор, пока не выйдут все девочки, будут наши крылья, которые пока что лишь слабо мерцали. Именно поэтому мы оттачивали каждый наш шаг по внутреннему счету.