Уголек в пепле - Саба Тахир (2016)

Но зачем держаться в стороне? То поле битвы – всего лишь видение моего будущего, насланное Пророками. Может, я должен доказать ублюдкам, что собираюсь бороться с этим будущим? Что я не приму его покорно?

Однажды я уже сделал глупость, отстранившись и наблюдая, как Маркус оставляет синяки на шее этой девушки. Наблюдал и ничего не сделал. Она нуждалась в помощи, но я не помог ей. Больше я не повторю эту же ошибку.

И я без колебаний направился к ней.

21: Лайя

Передо мной стоял сын Коменданта. Витуриус.

Откуда он взялся? Я оттолкнула его изо всех сил и тут же пожалела об этом. Любой нормальный курсант Блэклифа прибил бы меня за то, что посмела коснуться его без разрешения, а Витуриус даже не курсант, он – Претендент и к тому же сын Коменданта. Мне надо убираться отсюда. Я должна вернуться в дом. Но слабость, что терзала все утро, окончательно овладела мной, и я рухнула на песок в нескольких футах от него, истекая по́том и едва сдерживая тошноту.

Инфекция. Я знала признаки. Нужно было позволить Кухарке обработать рану.

– С кем ты говорила? – спросил Витуриус.

– Ни… ни с кем, Претендент, сэр.

«Не все могут видеть их», – сказал Телуман о гулях. Очевидно, Витуриус не мог.

– Ты выглядишь ужасно, – сказал он. – Зайди в тень.

– Песок. Я должна принести песок или она… она…

– Сядь, – и это прозвучало совсем не как просьба. Витуриус поднял корзину, взял меня за руку и отвел в тень утеса, усадив на небольшой валун.

У меня появилась возможность хорошенько его рассмотреть. Его взгляд остановился на линии горизонта, и лучи солнца отражались в его маске. Даже на расстоянии нескольких футов все в нем говорило о неистовой силе, начиная от коротких черных волос до крепких рук. Каждый его мускул был доведен до совершенства. Бинты на предплечьях, царапины на руках и лице делали его вид еще более устрашающим.

При себе у него был лишь кинжал за поясом. Но ведь он – маска. Ему и не нужно оружие, особенно один на один с рабыней, которая едва достает ему до плеча. Я попыталась отойти подальше, но тело отяжелело.

– Как твое имя? Ты никогда не называла его. – Он не глядя наполнял мою корзину песком. Я вспомнила, как Комендант задала мне тот же вопрос и как ударила, получив бесхитростный ответ. – Р… рабыня.

Он помолчал.

– Скажи мне свое настоящее имя. – Его слова, даже произнесенные спокойным тоном, больше напоминали приказ.

– Лайя.

– Лайя, – повторил он. – Что она с тобой сделала?

Так странно, что голос маски мог звучать так ласково, глубокие переливы его баритона могли показаться такими приятными. Я могла закрыть глаза и забыть, что говорю с маской.

Но нельзя доверять его голосу. Он ее сын. Если он выказывает участие, то на это есть причина, которая уж точно не сулит мне ничего хорошего.

Я медленно размотала шарф. Витуриус увидел букву, К и серые глаза за маской стали жесткими, на миг в его взгляде вспыхнули печаль и гнев. Я была ошеломлена, когда он вновь заговорил.

– Можно? – он протянул руку и осторожно обвел пальцами рану. Я едва чувствовала его прикосновение. – Кожа горит. – Он поднял корзину с песком. – И рана выглядит плохо. Ею надо заняться.

– Я знаю, – согласилась я, – но Коменданту понадобился песок, а у меня не было времени чтобы… чтобы…

В глазах вдруг поплыло, лицо Витуриуса стало нечетким, и я ощутила странную невесомость. Теперь он стоял близко, очень близко, я даже чувствовала жар его тела. Меня окутал запах гвоздики и дождя. Я прикрыла глаза, чтобы головокружение утихло, но это не помогло. Он обхватил меня руками, крепко и вместе с тем нежно, и поднял на руки.

– Пустите меня! – собрав всю силу, я толкнула его в грудь. Что он делает? Куда он меня несет?

– Как ты сможешь подняться на этот утес? – спросил Витуриус. Широко шагая, он легко нес меня вверх по извилистому склону. – Ты же едва стоишь.