Хрустальный дом - Екатерина Оленева (2016)

— У меня с самого начала не было такой уверенности, а теперь всё стало только хуже. Но отступать после того, как ты обеднела на тысячу долларов я просто не имеют права. Полторы тысячи долларов за информацию, которую мы просто поленились поискать в справочнике, не дороговато ли, подруга?

— Я рада, если эти бумажки смогут помочь хоть кому-то.

— Бумажки?! Тысяча долларов?

Они с сестрой привыкли существовать вдвоём на триста пятьдесят баксов в месяц. И никогда не считали себя не нищими.

А тут выкинуть больше тысячи одним махом?

— Бумажки, — уверенно кивнула Катрин. — Не думай, что я не знаю цену деньгам. Просто… даже не знаю, как это тебе объяснить, Мередит. Когда заработаешь деньги — они по праву твои. А так? Я не могу воспринимать их как нечто мне принадлежащее. Я их не заработала, не заслужила. Даже не своровала. Мне просто плевать на них. Но я рада, если они помогут тебе что-то узнать о твоих родителях. Но ты не рада?

Мередит вздохнула:

— Призрачная ниточка, тянущаяся к гибели людей. Эта ниточка, может быть, приведёт нас к ключам, отпирающим чёрную дверь со страшными секретами. Я не уверена в том, что стоит ворошить прошлое.

— Хочешь отступить?

— Хочу. Но не отступлю.

11. Мередит. Ливиан Брэдли

Мередит хотела подкинуть Катрин в библиотеку по дороге, чтобы та не теряла времени даром.

Но подруга упёрлась:

— Мы едем бог весть куда, чёрт знает к кому. Что-то мне подсказывает, что этот Ливиан Санфил вовсе не мальчик из церковного хора.

— У тебя потрясающая интуиция!

— Язвить можешь сколько угодно, но я буду ждать тебя в машине. Если через час не появишься и не дашь о себе знать — вызову полицию.

— Может, не стоит так радикально?

Катрин лишь пожала плечами, как бы говоря: «Стоит».

Навигатор диктовал повороты согласно заданной программе.

Следуя ей, подруги заехали в район, сильно отличающийся от всех, что они привыкли видеть в Эллиндже.

Как оказалось, город не состоял целиком из карамели и сахара. Были тут ещё и такие, мрачные и серые, запущенные кварталы.

Унылые дома из мрачных бетонных блоков с подслеповатыми окошками тесно обступали дороги, напоминая пчелиные соты, лишенные мёда.

В местах, подобных этому, сразу познаётся истинное значение слова: «аура». Всё вроде бы в норме — асфальт, газон, дом, булочная. Но в воздухе витает безысходность и тоска.

Полное безразличие к жизни, к себе, к окружающим проглядывало через чахлую поросль травы на развороченных шинами газонах. Зияло ямами, выбитыми в асфальте. Поблескивало в осколках битого стекла.

— Ну и местечко! — скривилась Катрин. — Будь осторожна, — напутствовала она Мередит.

Запах нечистот, кошек и бензина стойко держался в воздухе.

Этот незабвенный аромат рефреном звучал на протяжении всей дворовой композиции, пока Мередит, сопровождаемая любопытными, недружелюбными взглядами местных кумушек, шла к подъезду.

На счастье Мередит, ничего похожего на домофон в подъезде не наблюдалось. Дверь была распахнута, являя миру обшарпанные стены с облупившейся зелёной краской.

В пролёте, уводящем на второй этаж, валялась обёрточная бумага и окурки. У основания лестницы, перед лифтом, отдыхала пустая бутылка из-под пива.

Но всё это были цветочки.

Ягодки начались в тот момент, когда Мередит нажала покорёженную кнопку вызова лифта.

Двери разошлись в стороны, за ними оказалась маленькая кабинка, метр на метр, с изрисованными чёрной краской стенами. Зеркало, зачем-то висящее здесь, было в таких разводах, что лица и не разглядеть.

Становилось страшно за обитателей этого дома — так свинячить психически здоровые люди не могли.

Мередит, выдохнула с облегчением, выскользнув на свободу.

Сверив ещё раз номер квартиры с указанными на бумаге цифрами, нажала на кнопку звонка. Раздалась мелодичная трель.